Продолжение 90-ых-11 конец.

Целую неделю Игорь не ходил в детсад. Юля, под предлогом прохождения каких-то там процедур и сдачи анализов, тоже не ходила на работу. Посоветовавшись с мужем, она решила не говорить ничего маме Гале, да и Нине тоже, о произошедшем. Игорь не помнил того, что сказал ночью. Но Юля боялась, что он вспомнит опять и что говорить малышу, не знала. Они мусолили эту тему с Алевтиной Олеговной и ничего путного придумать не могли. Василий Андреевич был за то, чтобы сказать правду, но как ему сказать, если он ещё такой маленький? Вот было бы лет семь, хотя бы.
Каждый вечер, когда дети уже спали, Юля собирала "педсовет" и просила совета у всех, что придумать, что сказать?
- Мы же даже не знаем, где Ира похоронена. - Юля вопросительно глянула на мужа.

Андрей удивился.
- Как, не знаем? А я, что, не говорил? Я ж их со Светланой Юрьевной перезахоронил. Как мы с Камилом и договаривались.
- Когда ты успел?
- Ну, когда... Когда вы были в Казахстане. Сразу, практически, как приехал от вас.

Все удивились. Он даже не заикнулся об этом ни разу. На недоумённые взгляды и переглядывания ответил несколько даже раздражённо:
- Ну, к слову не пришлось. Я так рад был, что вы приехали, наконец, что забыл просто об этом.

Юля вздохнула и примирительно поинтересовалась:
- Где, хотя бы?
- На Покровском. Еле урвал место.

Алевтина Олеговна подняла брови:
- Просвети, где это.
- Недалеко от Чертаново. Сейчас принесу документы.

Он вышел в зал и через пару минут принёс бумаги. Там был адрес и среди бумаг фото двух могил. Корнеевы смотрели некоторое время молча на фото. Потом Василий Андреевич вздохнул и сказал:
- Не знал её никогда, но, как будто, она тоже часть семьи. Надо будет на выходных съездить к ней.
- К ним обеим. Жаль, фоток нет.
- Вот Светланы Юрьевны фото можно найти. Сходить к ней домой и попросить родственников, что там живут теперь, дать фотку. Что им, жалко?

Идея понравилась и они решили отправиться туда в субботу.
Сказано - сделано. Андрей, Юля и Василий Андреевич отправились с утра в путь, а Алевтину Олеговну с детьми снарядили в парк по случаю прошедшего первого июня дня защиты детей.

Чем ближе подходили к дому, тем хуже становилось Юле. А уж как к подъезду подошли, так и вовсе... Андрей понял по тому, как задрожали её пальчики в его руке. Он посмотрел на неё вопросительно и она сказала грустным голосом:
- А давайте, я тут вас подожду, на свежем воздухе? Погода хорошая, а там душно, наверняка. Что-то мне не очень...
Мужчины переглянулись.
- Хм... Что с тобой делать. А ничего, что одна тут останешься, без мужской, так сказать, защиты?
- Ой, ты забыл, что я уже сама могу защищаться? Научили некоторые.
- Ну, ладно, мы быстро!

Андрей усадил жену на скамейку у подъезда и они ушли. Вскоре туда же пришли две старушки и тоже сели погреться на солнышке.

- Сонь, слышь, кажись, нашлись родственнички на Светину квартиру.
- Да? Кто такие?
- Да не знаю я. Два, мужчины. Одни молодой, другой солидный такой, интересный. Они в дверь стучали, стучали, а потом к Лизке пошли, рядом квартира. Ну, помнишь, всё ходила за ней последнее время?
- А, ну да, ну да. И чё?
- Я мусор как раз выкинула и уже пошла к себе наверх, а тут они. Лизка им и сказала, что квартира опечатана и ищут родственницу какую-то. Юлия, Юлия... как там её. Эх, сикилироз проклятущий!

Юля сначала удивилась, а потом вспыхнула вся. Стало так жарко, что она вскочила и убежала под дерево. Тут и мужчины вышли. Она бросилась к ним и, схватив мужа за руку, потащила быстренько в сторону остановки.
- Ты чего? Стой, куда ты тащишь меня? Юля, что нам соседка сказала!
- Да ладно, знаю я, что она сказала...
- Откуда? Ты экстрасенс?
- Сведения ОБС.
- Это что за сведения такие?

Юля, наконец, рассмеялась. Её немного отпустило.
- Да бабули у подъезда. Они всё рассказали. Вы фотку-то взяли у неё?

Андрей озадачено уставился на жену.
- Ты их пытала, что ли?
- Ага, апельсинами! - она окончательно развеселилась.
- "Пытка апельсинами продолжалась три дня!" - процитировал Василий Андреевич, еле успевавший за шустрой парочкой. - Вы, хоть бы, пожалели меня, я ж, чай, не молоденький, - взмолился он.
- Ой, простите нас! Это я виновата! Как услышала, что бабули говорят, так чуть крыша не уехала.
- Фотку взяли, смотри, какая. Подойдёт?

Андрей протянул ей фото. С неё смотрела ещё не очень старая Светлана Юрьевна с сыном. Максиму было здесь не больше 20-ти лет. Юля вздохнула. Она, увидев на фото их обоих, как-то сразу успокоилась.
- Хорошая, да, подойдёт. Хорошо то, что оба они здесь.

Оба мужчины выдохнули спокойно.
- А что с квартирой делать? По словам соседки, Светлана Юрьевна её на тебя переписала. Соседка помнит тебя, кстати.

Юльку всю передёрнуло. С одной стороны, там ей было хорошо, со Светланой Юрьевной, но Максим, с другой стороны, всё испортил. И это, кажется, ничем не вытравить. Она вздохнула.
- Подумаем. Не на ходу же...

На следующий день отправились на кладбище. В принципе, ехать было недалеко, до метро Пражская всего пять остановок и те короткие, а дальше минут пять на автобусе. Они вошли на территорию. Андрей повёл по дорожке налево, к самой бетонной стене.
- Тут какого-то криминала хоронить собирались, - шёпотом сказал Андрей, - а не нашли его. И я быстренько перекупил место. Рядом оказался, так сказать, и вовремя.
- А куда он делся? - удивилась Юля.
- Не знаю, не доложился, - фыркнул муж.
- Тише вы, нашли, где смеяться, - строго цыкнула на них Алевтина Олеговна. Они взяли с собой и детей. Поскольку, ни Галя, ни Игорь никогда не были на кладбище, они глазели по сторонам с любопытством и, как птички, вертели головами туда-сюда, во все стороны. Ряды могил тянулись и тянулись. Наконец, Андрей остановился.
- Здесь.

Могила была скромной и без цветов. Плита на земле и плита в изголовье. Все молча остановились и стояли так минут пять. Даже дети притихли. Потом положили все цветы, что взяли с собой. И детям дали по цветочку положить. Андрей достал фото Светланы Юрьевны с Максом, уже в керамике, и приклеил клеем над её фамилией.
- Теперь Ирино фото надо найти где-то...- сказала Юля.
Андрей достал второй керамический овал и показал ей:
- Вот...
Оттуда смотрела девчонка лет 18-ти с задорными глазами. Правда, фото было несколько расплывчатым, но вполне узнаваемым.
- Где ты его взял? - удивилась Юля.
- В милицию ездил.

Фото приклеили на своё место. Постояв ещё немного и решив между собой, что надо сделать и скамейку со столиком, и ограду, поехали домой.

******

Всю правду о себе Игорь узнает в 14 лет. Перед получением паспорта. Андрей отвезёт его на родину мамы. Они сходят и в детдом, где она росла, и найдут его отца. Спившийся, обрюзгший, с огромным фингалом под глазом, он как-то не произвёл впечатления на Игоря. Взяв Андрея креко за руку, он потащил его буквально обратно, на вокзал. Мужчина тупо смотрел им вслед, даже не подозревая, что это уходит от него его сын...

А сейчас дети весело бегали по парку, смеясь и толкаясь, играя в салочки, стараясь привлечь и мам, которые стояли рядом и тоже смеялись с ними вместе.

На семейном совете, куда вошли и Хвыдченки, решили-таки бОльшим числом голосов (против была одна Юля), что квартире, оформленной Юле в дар, быть. С одной уступкой для неё - продать и купить другую. В этой она жить отказывалась.

Юля дохаживала свой срок, отдыхая на даче. Её-таки достроили.
Соседи радовались этому больше всего. Они рассказывали, что не раз пытались перекупить место, а пару раз и были случаи самозахвата. Николай Петрович стал ещё более седым и супруга обзывала его ласково - "мой блондин". Сама же она оставалась всё такой же чернявой и статной, как и была.

Сентябрьрадовал тёплыми деньками и к Юле привозили на выходные детей, о чём она мечтала ещё в Казахстане. Нина тоже приезжала с Петриком. Так что скучать им было некогда. Игорь от неё не отходил, его сейчас занимало больше всего, кто там сидит у мамы, сестрёнка или братик. Он никак не мог решить, кого ему хочется больше. И раз выдал:
- А пусь оба будут.
- Кто оба? Где будут? - удивилась Юля.
- Ну там, в зивоте. А то я запутайся, кого хоцю бойсе.

Все рассмеялись.

- Ну ты и фантазёр, - растрепал волосы малыша Андрей, приехавший на выходные с Игорем и Галочкой. Галочка научилась читать и теперь везде таскалась с книжками. Они кучами лежали везде - на диване, на кровати, на кухне и девочка любила забиться в уголочек дивана, ближе к окошку, и читать, водя пальчиком по строчкам. Игорь был в восхищении. Он сидел рядом в такие минуты и боялся дышать, слушая девочку. Он уже как-то поведал маме с папой, что обязательно "позенится на Галицке, когда вырррластет".

В огородике была высажена какая-то рассада на будущую весну, но огорчало то, что второй этаж так и не построили. Не хватило ни материала, ни денег. Но Юля махнула рукой - скоро предстоят новые расходы - родится малыш. Она заметно округлилась и Андрей называл её сдобной булочкой. Юля грозилась такой остаться на всю жизнь, если не прекратит обзываться, но муж только смеялся и целовал её в ответ.

В начале октября, когда заметно похолодало, Юля переехала домой. В один из вечеров у неё сильно заболел живот. Скрутило так, что слёзы выступили из глаз. Перепуганная Алевтина Олеговна вызвала скорую и её увезли в роддом. Андрей поехал с ней. При осмотре доктор сказала, что лучше перестраховаться и остаться на сохранении здесь. Юля не хотела, вцепившись в руку мужа, но он уговорил её, резонно заметив, что здесь они будут под присмотром и это лучше, чем дома, когда он на работе и помочь быстро не сможет.

Он уехал, а Юля, поднявшись на свой этаж, зашла в указанную палату. Там было две койки и одна уже занята.
- Здрасте, - поздоровалась она, - я Юля.
Женщина, лежащая на кровати, только повернула голову и, ничего не ответив, отвернулась к стене. Юля смутилась, но не стала лезть с вопросами, разложила в тумбочке вещи и прилегла тоже. Ей уже сделали какой-то укол, который немного успокоил боли и она закрыла глаза, намереваясь уснуть. И ей это почти удалось... Сквозь сон услышала крики в коридоре и открыла глаза. Соседки не было. Юля прислушалась. Она это кричала в коридоре или нет, было непонятно, потому что они не разговаривали ещё, и Юля поднялась посмотреть, что случилось, вдруг помощь нужна.
Уже стояла глубокая ночь и женщина, её соседа-таки, стояла на подоконнике и кричала, что если её не отпустят после родов, она выпрыгнет из окна и никто её не остановит. Юля замерла, инстинктивно схватившись за живот. Медсёстры уговаривали её спуститься, обещая клятвенно, что отпустят обязательно. Но та не верила им, требовала главврача отделения. Дробный стук каблуков по коридору ознаменовал как раз этого врача. Женщина устало смотрела на бунтарку и, наконец, рявкнула на неё:
- А ну слазь, дура! Кому ты нужна, нахрен? Можешь хоть сейчас валить отсюда, ребёнка жалко только. Или грохнешь где, или сам умрёт от голода. Иди в родилку, рожать будешь. Выкину сразу после родов!

Та неловко спустилась. От рук медсестёр отказалась. И поковыляла в родилку. Юля прислонилась к стене. Она не одна вышла в коридор и теперь двери закрывались за женщинами, которые тоже вышли на крики. Ушла и она обратно.

Утром Юля соседки не увидела. Подошла к медсестре на посту и спросила про неё. Но была уже другая девушка и ничего про ночное происшествие не знала, или не хотела об этом говорить... сказала только, что родилось за ночь три малыша.
Юля задумчиво отошла от неё. Три... Не она же их всех родила. Интересно, выгнали её или нет после родов? Может, перевели в палаты для родивших? Слоняясь по отделению, наткнулась на шушукающихся медсестёр. Одна была с ночи и Юля, сделав вид, что смотрит в окно, навострила уши.

-... В общем, она, пока рожала, порвалась вся. Ребёнок лежал поперёк. Пришлось ко всему и разрезать...
- Ну что? Зашили бы и всё.
- Так и зашили. А она сначала сознание потеряла, а потом того... умерла. Так страшно было! Я-то хотела малыша положить ей на живот, поближе к груди... Думала, увидит, расчувствуется. А не успела даже.
- Мальчик?
- Да...

Юля шумно вздохнула и пошла в палату. Мальчик... А мама, которая его не хотела, умерла. И всё-таки оставила его одного, как и планировала.
История не выходила у неё из головы, Юля целый день думала только об этом.
Пришёл Андрей ближе к вечеру. Он стоял под окнами и махал руками, смеялся, а в глазах тревога - как она там? Всё в порядке? Юля кивала - всё хорошо! Болей больше нет! Писала на стекле - "я тебя люблю", рисовала сердечко и Андрей счастливо улыбался.


Пока она "болтала" так с мужем, положили другую женщину. Молодая, весёлая. Полная противоположность той, что была здесь недавно. Юля не стала ей говорить, кто был тут до неё. Зачем человеку портить настроение? Зоя была очень позитивная, хохотушка, рот не закрывался и это немножко утомляло. Она чем-то напоминала Нину, но умноженную на два или, даже, на три. Она всё время ела и рассказывала о муже, какой он недотёпа, всё забывает, ничего не понимает и никак не хочет купить кроватку с коляской заранее:
- Он такой суеверный! Говорит, что заранее не покупают! А я хотела выбрать до того, как приеду из роддома, понимаешь? Самой выбрать и положить в уже готовую кроватку. А так они будут покупать, со свекровью. Представляю, что они там выберут! Она всё решает за нас, по-сто-ян-но! Вот прям постоянно! Понимаешь?

Юля кивала головой, поддакивала и недоумевала, как можно ТАК отзываться о своих близких. Она сама была бесконечно благодарна свекрови за всё, а уж мужа любила всем сердцем!

Потом, притомившись от потока слов, отвернулась к стенке и закрыла глаза. Зоя немного ещё поговорила, но не видя отклика, сама улеглась и, кажется, уснула. Юля потихоньку встала и вышла в коридор. Она чувствовала, что время родов приближается, живот как-то подтяжелел и она боялась "родить во сне", как она призналась Нине ещё дома. Та так смеялась! Но это Юлю не переубедило.
Выйдя в коридор, прошлась снова до окна, постояв там и подышав вечерним воздухом, и пошла прогуляться по коридору. Женщины ходили кто парами, кто по одиночке, как она, кто смеялся, кто стонал, в общем, всего хватало. Юля дошла до кабинета главврача в конце коридора и остановилась. Мысль, ещё не созревшая, но неотступно стучащаяся, не давала покоя. Она несколько раз отходила и возвращалась. В последний раз уже даже руку протянула к ручке, но дверь неожиданно открылась и Юля столкнулась с доктором нос к носу.
- Вы ко мне? Что у вас?

Юля смутилась, но решила не отступать и сказала:
- Да, я к вам. С просьбой.
- Проходите. Желательно недолго, у меня ещё дело есть.
- Я постараюсь быстро, - кивнула молодая женщина и вошла следом за Антониной Геннадьевной.

Доктор села за стол и сказала устало:
- Я вас слушаю. Корнеева, кажется?
- Да, да, это я! Я, в общем, по поводу той женщины, помните, она ещё хотела в окно выпрыгнуть? В общем, я знаю, что она умерла, а сынишка её остался теперь один. А можно, его, как бы, я родила? Ну, когда рожу, всем сказать, что я двойню родила и я его заберу домой?

Антонина Геннадьевна смотрела на эту красивую, молодую женщину и думала, зачем ей это? Зачем чужой ребёнок? Какая выгода может быть? Если оформить, как её ребёнка, то выгоды, получается, никакой. А ребёнок не попадёт в детдом. Обретёт семью. Это хорошо. С другой стороны, документы на ребёнка она уже оформляет, вон они лежат на столе. Юля сидела молча, теребя край халата, во все глаза смотря своими глазищами на врача. Та и так засиделась, давно пора было уехать домой, но это дело с умершей при родах или, вернее, после них, женщиной, не давало покоя, не давало уйти, не оформив всё, как положено. Может, это выход? Оформить, как смерть обоих при трудных родах? Вон там кое что подправить, добавить, там убрать...

- Когда вам рожать, не говорили?
- Вроде, сегодня уже.

Она снова задумалась. Медсёстрам надо дать по шапке, чтобы не болтали, где ни попадя... Откуда-то же она узнала...

- Идите в смотровую, посмотрю вас.

Юля вздохнула и пошла в смотровую.
После осмотра ей было объявлено, что матка открылась, как положено, чтобы далеко не отходила от родовой, была готова. Девушка уселась на банкетку возле родилки с твёрдым намерением родить прямо сейчас. Но схваток ещё не было. Подошла медсестра и, помявшись, сказала:
- Если хотите родить побыстрее, вам лучше ходить, - и совсем тихо, - ещё можно укол сделать, стимулирующий роды. Ну, чтобы побыстрее.
- Я постараюсь сама, - отказалась Юля и стала быстро ходить по коридору. Если всё открылось, как надо, почему нет схваток? Антонина Геннадьевна перехватила её в коридоре:
- Корнеева! Вы почему отказались от укола? Вам выгоднее родить со мной, а не с кем-то ещё, - шикнула она на Юлю. Та подняла глаза и всё поняла. Кивнула и пошла за стоявшей рядом медсестрой. Укол был сделан и через какое-то время девушка почувствовала, как начало тянуть вниз и довольно сильно. Сначала потихоньку, потом всё чаще и чаще. Болей особых она не ощущала, списывая это на укол, но всё же ноги расцарапала. Она бы и живот расцарапала, но боялась за малыша. Да и рубашку, в которой была, надо было задирать для этого, а это делать она стеснялась прилюдно. Подойдя к медсестре, которая делала ей укол, Юля сказала, что "уже не может терпеть", что, пожалуй, пора рожать. Та побежала к главврачу и её отправили в родовую.

Сам процесс Юля помнит смутно. "Дышите, вот так - уф, уф, смотрите, глаза не закрывайте, уже идёт, головка показалась... хорошо идёт... да дыши ты, дура!" Оп! Что-то, как лопнуло и потом скользнуло и медсестра крикнула:
- Поймала! Ничего себе, торпеда!
- Мамаша, кого ждали?
- Девочку, но всё равно, - прошелестела Юля. Она не кричала ни при схватках, ни при родах, но почему-то связки сели. Может, от волнения?
- Ну так у вас девочка. Смотрите! Показываю! - и доктор высоко подняла малышку, показывая ей. Та пищала у неё в руках, вся сморщенная и красненькая, но была краше всех на свете! Юля с
тревогой следила за руками доктора:
- Не уроните Иринку!
Антонина Геннадьевна засмеялась:
- Не бойтесь, из моих рук ещё не один малыш не упал. Надо же, уже и имя дала. Отвезите мамочку в послеродовую! - приказала она кому-то, и, уже "уезжая" из родилки, услышала:
- Двойня у неё, надо же.

Юля закрыла глаза и счастливо улыбнулась. Двойня... Значит, того малыша ей отдадут.
На следующий день ей принесли двух малышей на кормление. Она всё утро готовилась к этому, как ей говорили женщины в в коридоре:
- Разминай, разминай. Смотри, чтобы молоко пошло. Идёт?

Что-то там шло, но мало похожее на молочко. Грудь набухла до неприличных размеров. Наконец, принесли малыша. Сначала мальчика. Она с трепетом приняла его на руки и тут же приложила к груди. Он захватил сосок губками и с жадностью стал сосать. Женщины кормили своих деток и никто уже не обращал на них внимания. Юля поглаживала мальчишку по головке и шептала:
- Ну, здравствуй, сыночек! Не знаю, как мы тебя назовём, но ты попал в хорошую семью, поверь мне! У тебя есть братик уже и сестрёнка. Не та, с которой ты родился, а та, что старшая, Галочка. Кушай, кушай, не отвлекайся...
Потом принесли Ирочку. Краснота немножко спАла и девчушка показалась Юле ещё краше, чем была в первые минуты. Она тоже сразу взяла грудь, но ела более аккуратно, чем братик. И более медленнее.
- Привет, Иринка! Как ты? Как тебе здесь, с нами? Правда лучше, чем в тесном животике? Придём домой - я познакомлю тебя с папой, братиками, бабушкой и дедушкой. А ещё есть сестричка старшая, Галочка. Она очень добрая девочка, тебе понравится, - шептала Юля дочери, пока та ела. Так и уснула у груди.
Несмотря на "предсказания" досужих и многоопытных мамочек, молока ей хватало с лихвой. С этим проблем не было.

Андрей был на седьмом небе от счастья! Надо же, всё в комплекте - и дочь, и сын! Он первый раз напился на радостях и мама отпаивала его потом рассолом, ругая на чём свет стоит:
- Андрей, никак не ожидала я от тебя такого! Совсем с ума сошёл на радостях. Надеюсь, это первый и последний раз!

Василий Андреевич посмеивался и потом шёпотом поведал:
- Я тоже напился так, когда ты родился. Это же счастье какое - есть продолжение твоего рода, твоей семьи!

Отец потрепал сына за плечо, но у Андрея так болела голова, что любое "сотрясение" вызывало жуткую боль. Он застонал и уткнулся в подушку. Василий Андреевич оставил его в покое. Петро, с которым Андрей "обмывал" детей, ушёл на своих двоих, но ему и ведра было мало.

Настал день выписки. Андрей поехал один. На этом настояла Юля. "Пусть мама с папой ждут лучше дома, чего им туда - сюда мотаться?" Они так и сделали. Удивило то, что его сразу пригласили к главврачу. Что он только не передумал, пока к ней шёл! Может, какой-то из детей нездоров? Может, с Юлей что не так после родов? В общем, пока дошёл, совсем измучился.
В кабинете, помимо Антонины Геннадьевны, сидела только Юля. Она, при виде мужа, подскочила было, но потом села обратно. Он обратил внимание, что она сильно волнуется, щёки раскраснелись и жена теребит свой халатик. Главврач указала, куда сесть и сказала:
- В общем... Да, что, пусть ваша жена сама и говорит, - она махнула рукой.

Юля подняла глаза на мужа и, собрав всю волю в кулак, сказала твёрдым, как ей казалось, голосом:
- В общем, Андрей, как хочешь, но я выйду отсюда только с двумя малышами.

Андрей был озадачен таким вступлением. Не говорили разве, что у Юли двойня родилась?
- А что с ними не так? - осторожно спросил он.
- Всё так. Просто... один из них не наш. Мама умерла при родах и забрать некому.

Андрей смотрел, подняв брови. Вот так поворот...
- И... который из них?
- Я не скажу.
- Ох ты и хитрая, Юлька! - засмеялся он после минутной паузы. Развёл руками и сказал, повернувшись к Антонине Геннадьевне:
- А что мне делать? Она не оставляет мне выбора. Берём обоих. Первый раз, что ли...

Юлька засмеялась и кинулась ему на шею, а доктор подняла брови в недоумении:
- А что, у вас ещё есть не ваши дети?
- Доктор, голубушка, не бывает "неваших" детей, бывают... даже не знаю, как назвать. Так что... - и он повернулся к жене:
- Ну, что дочку Иринкой назвала, я понял, а сына как?
- Не знаю, дома решим. Может, Васей?

Ну что ещё сказать про них? Будем надеяться, что приключений, страшнее насморка, больше у них не будет. А так - жизнь продолжается...


КОНЕЦ.


PS
А кто всё прочитал - просто молодец! СПАСИБО всем, кто читал, переживал за героев. Их история, такая сложная, порой трагическая, как и у многих в те страшные для России ( и не только!) годы подошла к своему счастливому концу. Если понравилось "путешествие" в прошлое, то прошу моих любимых читателей, рекомендовать для своих друзей. Мне будет очень приятно!

Ещё раз спасибо!

Рейтинг поста:  +17