Продолжение 90-ых-5

Жизнь пошла своим чередом. Андрей работал у себя, Юля у себя. Её встретили в салоне с большой теплотой, все соскучились и она тоже была рада вернуться в родной коллектив.

Нина ходила уже вовсю пузатая, до родов оставалось всего ничего, месяц или того меньше. Она смешно переваливалась с боку на бок, хотя сильно и не растолстела. Собственно, растолстел только живот и губы распухли. Но она всё равно ходила очень тяжело, отдуваясь и пыхтя.
- Ноги, Юль, болят, смотри, как раздулись, - она показала Юле свои ноги, полулёжа на диване, вытянув их перед собой. - Доктор говорит, что пью много. А где много-то? Так, самую малость, - она начала перечислять, - утром, раз, в обед, два, на ужин три. Ну там ещё пару раз. А совсем не пить я не могу, сушняк мучает. Я ж огурцы трескаю солёные вёдрами!

Юля засмеялась:
- Вот и ответ, почему ноги опухают.
- Думаешь, с огурцов?
- Думаю, с солёного.
- А ты как? Не тянет на солёное?
- Нет, - покачала головой Юля, - как-то пока нет этого. Может, потом потянет. Как Петро твой, волнуется?
- Ой, замучал совсем! То не бери, это не делай, туда не ходи! Трусится больше меня.
- А ты совсем не боишься?
- Сначала боялась, а сейчас думаю, скорей бы уже родить. Сил нет ходить с таким пузом! Ни тебе нагнуться, ни разуться. А уж чтобы сапоги надеть - так это надо няньку нанимать. Специального человека по надеванию на меня сапог, - она засмеялась.

Схватки начались в марте, в самом начале. Петра не было в Москве и Нина уехала в роддом с мамой Галей на такси. Пока ехали, таксист что только не услышал в адрес мужчин! Мог бы и обидеться, но он только смеялся и, когда они уже выходили, сказал:
- Моя так же меня костерила, когда схватки у неё были. Желаю вам здорового ребёнка, - крикнул он им уже вслед.

Нина рожала долго и мучительно. Схватки то отпускали, то снова вцеплялись железной "рукой". Она уже света белого не видела, всё было в чёрных тонах, губы потрескались и венки выступили на лице от крика.
Мама Галя бегала по коридору, она не видела её и слышать не могла, так как Нину увезли на второй этаж, но волновалась и не находила себе места. Как только кто-то показывался в коридоре в белом халате, она кидалась к ним с вопросами - ну как? что? родила?
- Да женщина, успокойтесь уже! Что вы ко всем пристаёте!? Я вообще не с того этажа. А кто у вас там рожает? - остановилась очередная жертва мамы Гали.
- Невестка там, Ниночка.
- Фамилия-то как?
- Хвыдченко.
- Ладно, сейчас поеду назад, узнаю, как там дела у неё. Хвыдченко, Хвыдченко, - забормотала девушка, запоминая фамилию. Спустилась она только минут через сорок.

- Мамаша, которая Хвыдченко! Вы тут где?

Мама Галя подбежала к ней с разинутым от волнения ртом:
- Ну шо там? Как?
- Ну шо, шо... Внук у вас! Четыре кило. С ума сойти! Такая маленькая, худенькая, а такого богатыря родила! Папа, наверное, большой у вас!

Мама Галя заплакала:
- Ну, слава те, Боженька, Пресвятая дева Мария! А Нина, Нина-то как?
- Да всё с ней хорошо, отдыхает. Папаня-то где? В курсе, что рожаете тут?
- Не, в командировке он.

Мама Галя, вся уставшая, как будто сама рожала, поехала домой, но сначала заехала к Юле с Андреем. Они ещё не в курсе были. У Юли был "выходной", заболели дома, практически, все, кроме неё и Андрея. Чтобы тоже не заболеть, она надела на лицо марлевую повязку и бегала от одного к другому. Кашель сотрясал и Галочку, и Игоряшку. Она лечила их сиропами, отварами и даже банки ставила. Деда с бабой тоже лежали с температурой и помочь ей не могли.
Она только присела отдохнуть на кухне с кружкой чая, как позвонили в дверь.
- Кто? - устало спросила она, медленно соображая, кто бы это мог быть - доктора не вызывала, она обещала быть завтра, Андрею рано...

- Та я это, мама Галя! Открывай!
Юля быстро открыла дверь и отвела женщину на кухню.
- Садись, мам Галь, чай горячий, прям сейчас согрела.
- А выпить нет?
- С чего это?
- Та Нинка рОдила, наконец. Хлопчик у нас!
- Ой, божечки ж, как здорово! А как они? Нормально?
- Нормально, на четыре кило рОдила. Огромный просто!
- Ничего себе! Да уж, она еле ходила последние дни, - покачала головой Юля. Она уже прикидывала, как сама будет ходить. Но ей говорили, что все ходят по разному и она надеялась, что всё у неё пройдёт, как по маслу. Та же мама Галя хвасталась, что при запорах мучается хуже, чем когда рожала Петра.
Юля вытащила из холодильника бутылку коньяка, оставшуюся ещё с их приезда, и налила маме Гале в рюмочку. Та, перекрестившись, маханула её, крякнула и, задохнулась, вытаращив глаза.
- Шо это? - сиплым голосом спросила она.
- Коньяк, - засмеялась Юля.
- Уж краще горилку пить вично, чим це, - еле отдышалась мама Галя, - Другого нэмае ничого?

Юля, смеясь в голос, полезла в холодильник снова и нашла там закрытую ещё бутылку водки.
- О, це дило! Давай, наливай!
Юля налила маме Гале стопочку. Та уже более осторожно выпила и закусила приготовленными заботливо бутербродом с салом и горчицей.
- А огурка немае? - на отрицательный ответ головой удивилась:
- Шо так? Не тяне тэбе? Ну ты даёшь! Ладно, шо Бог послав, - и снова налила себе.
- За маму з сыном! Шоб булы здоровы!

На их смех и шум вышла Алевтина Олеговна.
- За что пьём? Почему не зовёте? - стараясь выглядеть бодро, спросила она.
- Да вот - Нина родила, мама Аля, - радостно сказала Юля, обрадовавшись, что та хоть встала, наконец.
- О, а налей-ка и мне, что вы там пьёте? Водку? Давайте водку.

Она ещё была вялая, но уже в глазах появилась хоть какая-то жизнь.
- Ты як, лучче чи шо?
- Ой, спасибо, Галина, думаю, что выкарабкалась, - Алевтина Олеговна выпила водку и, сморщилась, передёрнулась:
- Как её можно пить просто так, не понимаю. Юлечка, дай что-то закусить, что там есть?
- Сыр будете?
- Давай сыр. И хлеб с маслом. - Она села за стол в самый угол и прислонилась к спинке диванчика. - Всё-таки ещё голова побаливает. А мой Вася с температурой никак не разделается. Как нас всех прихватило... И дети, и мы. Лишь бы Андрей с Юлей не свалились. Тьфу на них три раза.
- Я в церкву ходыла, молила Боженьку за вас усих. Выздоравливайте, а я пиду до дому. Може, Петро позвонит, обрадую його.

Мама Галя ушла, а Алевтина Олеговна с мягкой улыбкой смотрела на невестку.
- Спасибо, Юлечка, досталось тебе от нас.
- Да ничего, мне не привыкать. Я дома за братиками и мамой ходила всё время, присматривала, лечила. Так что навык есть, - улыбнулась устало Юля. - Я так рада, что Нина родила и всё у неё позади. А мне ещё ходить и ходить. И почему мы так долго ходим?
- Слонихи ещё дольше, - засмеялась Алевтина Олеговна, - более 20-ти месяцев.
- Сколько??? - поразилась Юля, - мама рОдная! Спасибо, что мы не слонихи. Что ж, будем терпеливо носить свой срок, никуда не денешься.

Мама Галя почти угадала, Петро не звонил, но уже и сам приехал. Не успела она порог переступить, как следом хлопнула входная дверь:
- Мама, Нина, я приехал!
Мама Галя выскочила навстречу:
- А я тильки з больницы, Нина уже родила, с сыночком тебя, Петря!
Он с шумом опустился на стул, который жалобно заскрипел под ним и растеряно посмотрел на мать.
- Уже? Я рассчитывал сам отвезти её. А вес какой? Рост?
- Вес аж четыре кило, а рост нэ знаю, нэ спрОсыла.

- Шо ж вы, мама.
- Шо я, я там промаялась з утра часа четыре, а ты спрашуешь, шо. Як казалы, шо всё хорошо, так я и пишла до дому. До Юли зайшла, уси болеют, кроме неё.
- И Андрий?
- Ни, вин також работае.
Петро взял телефон:
- Куда звонить, где Нина лежит?
- Щас, щас... пятнадцатая. Да, точно.
- А телефон е?
- В кармане, принесу.
Она сходила в коридор и вынула из кармана бумажку с адресом больницы и телефоном.
Петро набрал номер и долго ждал, когда соединят. Но сначала долго шли гудки - занято. Он чертыхнулся с досады и получил подзатыльник.
- Ты не на дорози, не в своей таратайке. Ты у хати! Прибью, як цуцика!
- Та ладно, мама! Не буду, не буду, ай! Не убивайте меня! Мне ж ещё за ними ехать в роддом! Как я с отбитой макитрой поеду? - смеялся он.
- Теж саме, дывысь у мэнэ!

Наконец, раз на двадцатый, он дозвонился.
- Алё, здрасьте вам, я по поводу Хвыдченко Нины Валерьевны.
- Что вы хотите узнать?
- Как, что... Кого родила, вес, рост, когда выпишут.
- Сейчас... Хвыдченко... Нина... Да, родила. Сын у вас, четыре кило и 52 сантиметра рост. Прям богатырь!
- Вот спасибо! А когда домой?
- Через пять дней, если всё будет благополучно.

И трубку кинули. Петро растеряно глянул на мать:
- А шо там может быть не так? Если уже всё есть в наличии.
- Та... Всё нормально. Завтра поедем, побачим.

Он кивнул и тут же кинулся одеваться снова.
- Ты куда? - мама Галя пошла за ним в коридор.
- В магазин, кроватку же ж купить надо, одёжу пацану.
- Одёжу купили вже, а за кроваткой сходи. Тут тебя ждали, да.

Петро поехал, всё же, в роддом. Он решил сам убедиться, что всё в порядке. Ехал почти час и весь изнервничался, что закроют и он не успеет. Ворвался в холл и кинулся к справочному. Народу было мало и он уже через три минуты был у окошка.
- Я хотел узнать, в какой палате лежит Хвыдченко Нина Валерьевна и какой у неё этаж.
- Зачем вам палата, папаша, раз вас туда всё равно не пустят. Идите на ту сторону, кричите её, на четвёртом она. Всё у неё хорошо, выпишут через пять дней.

Петро дёрнул себя за ухо и вышел наружу. Обойдя здание, встал посередине и уставился на четвёртый этаж. Что, вот так и кричать? Он растерялся и никак не мог решиться просто так прокричать её имя. Вдруг у него под ухом заорал какой-то парень:
- Светка! Свеееет! Где ты там? Выгляни в окошко, дам тебе горошка! - и повернулся к Петру. - Что, первый раз? Ты кричи, не бойся, сейчас они как раз кормят и покажут заодно, кого родили и на кого похож, - и он заржал. - Тебе кого родила?
- Сына, - Петро повернулся к парню, - а у тебя кто?
- Да дочку родила, чтоб её, - с досадой сказал парень, - я ей сказал, чтобы домой с девкой не возвращалась. Пошутил, а она второй день не показывается в окно. И на записки не отвечает.
- Ну у тебя и шутки, - покачал головой Петро, - меня бы мать за такую шутку убила бы на месте. Да и мне пофиг, кто родится. Я с самого начала ей это сказал. А она - парня хочу и точка. Я даже боялся, что, если девочка будет, вдруг расстроится.

К ним подошёл мужчина лет пятидесяти. Он явно слышал всё, о чём они говорили. Улыбнулся, поочереди посмотрев каждому в лицо и сказал:
- Моя Ларочка родила мне трёх сыночков. Хорошие, красивые, большие мальчишки выросли. А тут оказия такая - забеременела снова, уже сорок лет было. Как так получилось... Ну пошли рожать, куда деваться. И представляете, девочку родила! Вот, хожу навещаю. Обещают скоро выписать, - он повернулся к парню:
- Вот ты говоришь, девочку тебе не надо, мальчика подавай. А ты знаешь, как им тяжело приходится? Какие муки переносят женщины, чтобы дитя родить? И не все выживают...
- В смысле, не все выживают? Как это? - парень растерялся и захлопал белёсыми ресницами.
- Вот так... - и мужчина повернулся к окнам. Он не звал свою жену, просто стоял, смотрел и слёзы катились по щекам. Подошли два высоких парня и один положил ему руку на плечо:
- Вот ты где, а мы ищем везде. Пойдём домой, пап.

Он оживился и спросил радостно:
- Что, выписали их? Дома уже?
- Да, да, дома, поехали уже. - И парни бережно повели его домой. Третий, самый младший, видимо, стоял и плакал, не стесняясь слёз.
- Наша мама умерла при родах. И сестрёнку забрала с собой. А он теперь ходит уже месяц сюда каждый день, ждёт, - и, махнув рукой, пошёл следом за семьёй.
Парни оба застыли на месте. Переглянулись и заорали одновременно:
- НИНААА!!!
- Света, Света!!!
Выглянули на их вопли сразу несколько женщин. Петро увидел Нину и улыбка растянула его рот от уха до уха. Она кивнула ему и метнулась в сторону. Он не успел растеряться, как Нина вернулась обратно с кульком в руках. Поставила его столбиком и Петро мог лицезреть красное личико сына. Слёзы радости побежали по лицу. Он сам стоял столбом и просто смотрел, впитывая в себя эту красоту - жену и сына.
- Ты - моя мадонна! Слышишь?
Она махнула ему рукой и засмеялась. Снова махнула и показала рукой, что кормить надо.
- Я завтра приеду!
Нина кивнула, послала воздушный поцелуй и ушла.

А парень всё звал Свету, а та никак не хотела показываться.
- Ты ж ей крикни, что передумал, что хочешь и её, и дочку.

Тот оглянулся растерянно на мокрое лицо Петра и кивнул. Подняв голову, снова начал звать:
- Света, я пошутил, прости меня, дурака! Выгляни, покажи дочку! Ну, дурак я, что поделаешь! Свеееет! Прости!

Петро не стал ждать, чем кончится история парня и его жены Светы и пошёл к машине. Из головы не выходил мужчина с сыновьями. Он шёл и качал головой - вот как бывает...
Приехал домой поздно и, конечно, без кроватки. Мама Галя встретила его на пороге.
- Ну, як воны там?
- Шо, догадалась?
- А то! Або ты не мий сын? - она засмеялась, - иды, вечеряты будемо.

Они прошли на кухню и Петро сел за стол, а мама накладывала еду на тарелки. Петро стал рассказывать, как приехал, как Ниночка выглянула и показала сына. Мама всплёскивала руками, что-то восклицала, типа "та ты шо!, як гарно" и, наконец, села рядом, поставив бутылку с чем-то мутным перед собой.
- Давай за них и выпьемо.
Петро разлил горилку по рюмкам и выпил одним махом:
- Здоровьичка им обоим!
- Та вже, нехай будуть здоровеньки!
Петро, выпив, снова вспомнил про мужчину и, помедлив, рассказал маме Гале.
- От жеж... Як його прихопило. Кажешь, сыны за ним ходять?
- Да, присматривают.

Мама задумалась.
- Ось як бувае. Що ты, що Нина, росли без батькив. У неё загынув рано, на роботи щось там сталося, авария... А твий ушёл почти сразу, як ты народывся... Знайшов кралю краще, красивше, наверно... Я не стала плакаты. Що ж, значыть, так тому и быть. И ростыла тебе сама. Ось тильки бабуся моя и была у мене з родни. Низкий ей поклон. Мужчины сваталися до мене, но я казала, що никому не довирю свого сына. Раз ридному батькови не треба його, то чужому и подавно. Я тебе в строгости ростила. Спуску не давала, но вырос такий гарний, велыкий и красывый, що чудо!

Мама наклонила его голову двумя руками и поцеловала в щёку. Петро обнял её и тоже поцеловал в волосы.
- Ты найкраща, мама, знай це! БатькА не бачыв ни разу, и немає желания. Я, слава Богу, не такый, як вин, я не кину ни жинку, ни свою дитину, хто б там не народився. Я тебе заспиваю, - сказал он без перехода. И он запел. Петро пел о рушнике, что дала "ему" мама...

Ридна мати моя,
Ти ночей не доспала.
И водила мене
У поля край села,
И в дорогу далеку
Ти мене на зорі проводжала
И рушник вишиваний
На щастя дала.
... на долю дала...

Он вложил в слова и мотив всю любовь к матери. Она слушала и улыбалась. Хорошего сыночка вырастила...

Я визьму той рушник,
Простелю, наче долю,
В тихим шелести трав,
В щебетанни дибров.
И на тим рушничкови
Оживе все знайоме до болю,
И дитинство, розлука, и вирна любов.
... И твоя материнська любов...


https://www.asienda.ru/post/57473/

Рейтинг поста:  +13