Камаринская "камарилья"

ПРЕДИСЛОВИЕ.

*камаринская- русская плясовая песня.
*камарилья- есть два толкования. Слово испанское. 1) комната, тёмная без окон;2) бал-маскарад у итальянских почти современных"вампиров"

История взята из жизни. Слышала её от своего дедушки, который родился и вырос в Забайкалье. Но сюжет, конечно, свой навертела.)) Так как он рассказал только первую часть- про то, как узников отпускали в тайгу. Извините, если что не так)))).
***************

В глухой тайге Забайкалья стоял острог для каторжников - смертников. которых ссылали сюда по этапу на рудники. В охранниках обычно были такие же, кто был на грани- или тебя сошлют на общих основаниях кандалами греметь, или вот тебе вольная, но на той же каторге, в охране.
Редко, кто брал своих жён с собой в такую глухомань. Чаще брали в жёны местных. Начальство редко появлялось здесь, поэтому охрана лютовала часто и не по делу. Развлечений было мало. Собственно, можно сказать, никаких. Охранники поэтому изощрялись, как могли, придумывая самые разные, чтобы не помереть со скуки.

Самым большим бедствием здесь были комары и иже с ними. Ну и самым коронным развлечением для охраны было одно из изощрённых -раз в полгода отпускали одного каторжника в тайгу. В голом виде. То есть, в чём мать родила. Комары набрасывались на несчастного, облепляли полностью, присасываясь к жертве и никто не добегал до цели. Да это было и немыслимо, пробиться сквозь тайгу со всеми проживающими там гнусами и хищниками. Белки и ёжики не в счёт.

Всё это делалось в обход начальства, разумеется, списываясь на несчастный случай или смерть от болезни.
Каторжника заставляли раздеться и гнали привязанными на цепи собаками, постреливая вслед. Потом, дав убежать на приличное расстояние, устраивали погоню с целью предоставления трупа на всякий случай, если начальство вдруг нагрянет и потребует отчётности.
Находили чаще всего распухшего от укусов несчастного каторжника без признаков жизни. Были случаи, когда их находили уже покусанными, с отгрызанными частями тела. Зарывали на кладбище, если можно так было назвать это место, сразу за стенами острога.

... Константин Сергеевич попал на каторгу совершенно случайно. Шёл себе со службы на обед в ближайший трактир. И зашёл уже, и сел за столик, заказал щи да кашу гречневую с рыбой и ждал, почитывая газету, как началась стрельба. Он перепугался не на шутку и хотел спрятаться под столом, но как раз в этот момент на него свалился револьвер. Он никогда не видел оружия так близко и, наверное, поэтому схватил его и... засунул за пазуху. Он и сам не мог бы объяснить- зачем это сделал... Потом, когда узнал, что из него был застрелен важный чиновник и ещё трое с ним человек, пытался оправдаться, но суд не пожелал в этом разобраться. Скорее всего, ещё и потому, что человека, стрелявшего из этого револьвера, так и не нашли, хотя облава была устроена именно для поимки оного. Так и отправился по Владимирскому тракту. Сначала долго шли пешком, потом ехали на поезде в ужасных вагонах и по такой же ужасной дороге, потом снова пешком. Кормили плохо, многие заболевали ещё в дороге, но их не лечили, так и тащили за собой те, к кому они были прикованы цепями, пока не умирали.
Константину Сергеевичу "повезло", он выжил и даже не заболел ни разу. Много помогал по доброте души сотоварищам по несчастью - и хлебом, и добрым словом.
Дойдя-таки до острога, уже рад был и той грязной соломе, что лежала на полу казармы, в которой им предстояло жить до самой смерти.

Своим кротким поведением Константин Сергеевич снискал уважение каторжан, но сильно раздражал охрану. Хотя, казалось бы, всё должно быть по другому. Но он не задумывался над этим, жил, как велело сердце, помогал слабым и это доставляло ему моральное удовольствие и давало силы жить дальше.

С полгода назад пришёл к ним новый охранник, по имени Карп. Уж за что и как он попал в этот забытый всеми острог, Бог весть, но все почему-то перед ним робели за его суровый и даже временами мрачный вид. Каждое утро он совершал молитву, выходя из своей комнаты на двор и долго, и истово молился. Почему не в комнате-тоже боялись спросить. Да и не ответил бы, скорее всего, потому как был немногословен.

Тут подошло время игры в "Камаринского", как они её называли. В остроге уже все знали об этом и каторжники гудели, гадая, кого на этот раз " отпустят".
Охранники собрались в своей светёлке, где коротали вечера, играя в карты или починяя одежду, пили чай, ну и водкой не брезговали вечерами, будучи на службе, и стали выбирать жертву. На стол положили фуражку одного из охранников, а сами писали огрызками карандашей имя того, кого наметили себе за полгода. Кто сразу писал, кто долго думал, чесал в голове, мусоля карандаш во рту, чтобы писал поярче. Наконец, последний завёрнутый клочок бумажки был кинут в фуражку. Карп сидел тут же, дратвой зашивая себе подошву на сапоге и поглядывал на них молча, хмуро шевеля бровями. Он не понимал, что они делают, но и не спрашивал, ждал, что же будет дальше. У его ног лежал огромный пёс по кличке Крош, названный так как бы в насмешку, потому что он уж точно на крошку не был похожь. Карп притащил его годовалым подростком месяца три назад и собака была сильно к нему привязана. Крош как будто спал, но по ушам видно было, что бдит, а в случае чего обязательно цапнет.
Прохор, самый высокий из них и самый старший по званию, взял фуражку и, прикрыв её широкой ладонью, потряс в разные стороны, перемешивая бумаженции. Наконец, положил её обратно и, перекрестившись, вытащил одну из них. Надел перевязанные двести раз бечевой очки на нос и прочёл по слогам:
-Номер 23-50

Мнения неожиданно разделились и все начали галдеть и стучать кулаками по столу. Крош поднял голову и внимательно следил за разбушевавшимися мужиками. Карп погладил его по холке, как бы придерживая, и пёс снова положил голову между лап.
- Давай до трёх раз!
-Нет, пусть остаётся!
-Надоел этот юродивый!
-Ату его!

В общем, порешили вытащить ещё две бумажки. Прохор протянул фуражку Фролу, довольно симпатичному на вид, аккуратно одетому и ухоженному мужику. Сразу видно было, что живёт в ладу с женой. Тот тоже потряс "жребейку" и вытащил свою бумажку. Так же передал дальше Никите. Тот, почесав нос по привычке, вытащил свою и обе были переданы Прохору. Тот открыл первую:
- 23-50!
Все притихли. Уже не было смысла открывать последнюю, но Прохор открыл и её:
- 23-50!
Мужики переглянулись. Кто-то присвистнул. Такого ещё не было ни разу, чтобы все три бумажки показывали на одного.
Карп отложил свои инструменты и вдруг спросил:
-Что это за игра такая?

Мужики переглянулись и Фрол ответил нехотя:
-Отпустим одного в тайгу, на волю. Дойдёт, значит, так тому и быть, нет- судьба его такая. Смертники они. Какая разница, как ему помереть...
Карп выслушал и, кивнув, ушёл с Крошем в свою комнатку.

На следующий день вызвали каторжника под номером 23-50. Этим несчастным оказался Константин Сергеевич. Представ перед собравшимися охранниками, он обвёл всех ласковым взглядом своих голубых глаз и молча ждал, что ему скажут.
Хмыкнув и покряхтев в бороду, Прохор сказал:
-Сегодня тебя отпускаем. Пойдёшь сквозь тайгу сам искать себе дорогу на свободу. Выйдешь-будешь молодцом, нет-чтож, не судьба тебе, мил человек.
.
Константин Сергеевич оглядел всех по очереди и попробовал улыбнуться. Губы задрожали. Он не совсем понимал смысла в этом действе. Прожив уже в тайге и на рудниках три года, он знал об этой "традиции", но никак не мог подумать, что выбор падёт на него.

-Господа, зачем это? Вы же понимаете сами, что я не пройду и ста метров по таким местам.
-Жить захочешь, пройдёшь и больше,-с уверенностью пропищал Пётр, мужик щуплый и неказистый, с кривым носом и бегающими глазками.

Константин Сергеевич печально обвёл вновь взглядом всю компанию и обречённо опустил плечи.

Его повели в баню. Её специально для этого случая топили. Константин Сергеевич очень рад был такой оказии и мылся с большим наслаждением, смывая с себя трёхлетнюю грязь. Ему не мешали. В предбаннике лежала чистая одежда-рубаха, портки, лапти... Потом накормили и под конвоем вывели за ворота. Его вышли провожать почти все каторжники. Они шли и гремели цепями. Сначала просто, хаотично при ходьбе, но потом образовалась своеобразная мелодия - бряк... бряк-бряк-бряк! Это была печальная мелодия...
Константин Сергеевич шёл и то и дело оглядывался на них и пытался ободряюще улыбнуться. Никто ничего не говорил. И так всё ясно было. Ворота со скрипом закрылись...

Всё, назад дороги не было. Он долго будет помнить и этот бряк цепей, и скрип ворот...
Шли часа два по дороге, свернули к ельнику и там остановились. Неожиданно откуда-то слева появился Карп со своим волкодавом. В руках его была котомка.
-Куда собрался-то?- поинтересовался Прохор.
-С вами постою,-буркнул Карп, хмуро глянув на него из-под бровей.
Возникла неловкая пауза. Собаки охранников в количестве трёх штук, ощетинясь и порыкивая, смотрели на Кроша. Тот даже голову не повернул в их сторону, стоял молча возле хозяина.

Наконец, Фрол решил продолжить начатое и повернулся к каторжнику.
- Раздявайсь.
Константин Сергеевич подумал, что ослышался:
-Простите, что?
-Оглох? Раздявайсь. Скидыва’й всё и кидай нам.
Растерянный мужчина стянул рубаху и кинул им. Она, растопырив рукава, опустилась в двух шагах от него.
- Портки тоже давай сюды.
Константин Сергеевич, уже ничему не удивляясь, снял и их, и лапти, и, переступив через одежду, отступил на пару шагов назад, поёживаясь от прохлады. Поднявшийся ветер развевал его русые волосы и бороду, которую он отрастил в остроге, а он стоял и улыбался. Не было, как обычно бывало в таких случаях, ни истерик, ни слёз, ни просьб на коленях вернуть обратно в острог, только не в тайгу, да ещё в таком срамном виде... Всё было не так, как обычно.
Каждый почувствовал вдруг неловкость от содеянного, однако никто вслух не решился в этом признаться.
-Ну чё... Иди ужо, чего там... -махнул рукой Прохор, с трудом представляя себе, как будет стрелять в него, чтобы заставить побежать. Собаки тоже лежали, не изъявляя никакого желания гавкнуть хотя бы для отстрастки. Всё дело в том, что узник умудрился подружиться и с ними за эти годы.

Константин Сергеевич неловко развернулся и побрёл к ближайшему кедровнику. Комары звенели в воздухе небольшими скопищами вокруг него, видимо, отмечая для себя самые "вкусные"места. Раздалась команда :
-Пли! - и затрещали, забабахали ружья. Узник остановился и оглянулся. Он посмотрел поочерёдно на каждого и побрёл дальше, не ускорив шага ни на секунду, сгорбив плечи так, что лопатки торчали маленькими крылышками из спины. Прохор оглянулся на охранников и вдруг увидел, что нет среди них Карпа. Когда он ушёл, никто не видел.
- А где этот, малахольный? Карп?
Все переглянулись и, пожимая плечами, пошли в острог. Настроения не было. В общем, веселья не получилось. И только через два дня вспомнили, что ещё накануне должны были устроить охоту или облаву. Как ни назови, а всё одно-затравить человека собаками. Ну, если не помер до этого ещё.

... Узник, или теперь, вероятнее всего, беглец, дойдя до кедровника, вступил в таинственный и неведомый для него до сей поры мир. Как он его встретит? Жадные до крови комары и оводы, слепни и мошкара облепили несчастного со всех сторон и он побежал, спотыкаясь о коряги, поскальзываясь босыми ногами на скользких, сырых местах, прошлогодних листьях, то и дело раня ступни обо всевозможные коряги, хвою, ветки и шишки. Он наломал лапника и стал нещадно себя бить, пытаясь избавиться от своих преследователей, но это мало помогало. Только на время. Наконец, мужчина выбился из сил, которых и так не было в этом тщедушном теле, и лёг просто на землю, покрытую хвоей. Он решил, что нет смысла бежать куда-то, идти и искать выход из тайги. Всё равно он не знал дороги, не мог ориентироваться в лесу, поскольку никогда в нём и не бывал. Только в парке в своём уездном городке с маменькой, будучи совсем маленьким и несмышлёным. Там были лавки для отдыхающих, дяденька в белой курточке, торговавший куклами и игрушками, которые делал сам и маменька иногда покупала у него то солдатика, то кораблик. А раз купила шкатулку и он хранил в ней самые милые и дорогие сердцу вещички...

Воспоминания мелькнули и исчезли. Мужчина лежал и уже даже не отмахивался. Неожиданно он услышал треск валежника. Кто-то шёл, шумно, как будто специально, чтобы слышно было издали. Через минут пять он почувствовал на лице чьё-то дыхание. Приоткрыв глаза, внезапно встретился взглядом с глазами волка. Морда его была так близко, что несчастный почувствовал запах из его пасти. Он закрыл глаза и с ужасом ждал, когда случится самое худшее из предположений и его начнут рвать на части. И тут случилось непредвиденное-волк лизнул его в лицо. Это было так неожиданно, что бывший узник открыл глаза и с изумлением уставился на него.. Тот сидел рядом, смотрел с любопытством, склонив голову набок, высунув при этом язык, и... вилял хвостом. "Собака... кажется, Карпа"-подумал беглец поневоле и приподнялся, чтобы сесть. Тело нещадно зудело и ныло на местах бесчисленных укусов, лицо распухло, но внезапный приход Кроша поднял в душе надежду. Хотя... Карп тоже охранник.
Он появился довольно быстро после собаки. Помог пересесть под дерево и прислониться к стволу. Вытащил из котомки, что была с ним, замотанную в рулон одежду и дал беглецу. Тот с благодарностью принял и начал одеваться, а Карп, оставив котомку у его ног, так и не произнеся ни слова, ушёл с собакой, скрывшись в тайге.
Одежда - рубаха и порты, была из плотной ткани. Глухой ворот у рубахи закрывал почти всё горло, длинные рукава-руки. Комары и мошка не могли её прокусить, а вот от овода совсем спастись не удалось. Подняв котомку, понял, что там что-то лежит ещё. Вытряхнул на землю. Это были лапти на ноги с онучами, большой кусок каравая, половина, не меньше, и небольшой ножик. Хлебушку обрадовался, так как не знал, где и когда сможет поесть, а с ножиком не знал, что делать. Повертел в руках и хотел выкинуть, но передумал и положил в котомку обратно.
Увидев пенёк в двух шагах, присел и надел лапти, навертев онучи на штанины. Отрезав от краюхи кусочек, он положил остальное обратно. Кто его знает, сколько придётся ещё идти...
Константин Сергеевич повеселел и смотрел уже не так обречённо в тёмный лес. Даже, наконец, услышал и щебет птиц, и шорохи внизу, под ногами. Тайга была полна звуков, запахов и комаров, конечно, которые продолжали его донимать. Отломив от дерева сучковатую палку, молодой человек ( а ему всего-то было 27!) пошёл дальше, сам не зная куда, просто надо было идти и как можно дальше от этого места. Вдруг наступила тишина и ему стало не по себе. Резко потемнело и мужчина, подняв голову, увидел, что надвигается туча. Так и случилось. Когда он услышал раскаты грома, понял, что попал в западню- грозу под деревьями пережидать нельзя, это он помнил ещё из гимназии. Надо было искать прибежище или укрытие от дождя и молний. Но где тут найдёшь его? Сначала поднялся сильный ветер. Он с воем носился по верхушкам деревьев, раскачивая огромные кроны, как траву, но редкие порывы едва достигали до земли, таким был густым лес. Это радовало, но от проливного дождя не спасало. Начавшаяся гроза ознаменовала себя сначала глухими раскатами грома, которые всё приближались и приближаясь, становясь всё громче и громче, и отблесками дальних пока что молний. Он всё бежал, пытаясь найти хоть какое-то местечко, чтобы пересидеть грозу, но ничего найти так и не смог. И вот небо как будто разломилось на несколько частей. И тут же сверкнуло сразу три молнии! Хорошо ещё в разных местах, но одна попала в старый, кряжистый дуб, каким -то чудом затесавшимся среди сосен, пихт и елей с кедрами. Яркий свет, треск и он начал падать, сражённый наповал. Он падал медленно, ломая ветви и подминая молодые деревца, но чем ближе к земле, тем стремительнее. И мужчина, наблюдавший за его падением, вдруг понял, что стоит на его пути. Закрыв голову руками, он бросился в сторону и вовремя успел. Только пара веток и задела его. Дерево с шумом рухнуло за его спиной. Две белки бросились прочь, видимо, это в этом дубе было их дупло. Мужчина обошёл поверженного великана, подойдя к точащим корням и увидел то, что искал- глубокую яму под ними. Он тут же юркнул туда, заползая как можно глубже. Гроза ещё грохотала снаружи, но ему уже было хорошо, почти сухо и даже где-то тепло. Он сидел, уткнувшись лицом с согнутые мокрые колени и сначала ещё прислушивался к внешним звукам, но потом сон и усталость, смятения и события сегодняшнего дня сморили его, наконец.

... После того, как узника под номером 23-50 отпустили в тайгу, два дня шёл ливень с грозой. Ветер гудел в трубах, бил в окна, обтянутые бычьим мочевым пузырём, и они сотрясались от его порывов. Наверное, поэтому охранники и забыли про несчастного и это было непростительной ошибкой. Когда наладилась погода и выглянуло скупое солнце, дороги были размыты и пройти по ним не представлялось возможным. Едва дождавшись следующего дня, преследователи отправились с собаками на облаву.

Они долго и безрезультатно лазали по тайге, залезали на сопки и смотрели сверху, но ничего не было видно. Собаки тоже помалкивали, так как след был безнадёжно утерян. Но они не теряли надежды. Уже почти в потёмках наткнулись на поверженный дуб. Борзый, один из псов охраны, сунул морду под корни и заворчал. Видимо, какой-то слабый запах остался, так как самого узника тут уже не было. дав всем трём псам понюхать его убежище, охранники с новым энтузиазмом рванули на поиски.

Беглец услышал лай собак давно. Конечно, он надеялся, что они его не учуют- и одежда новая, и дожди прошли... Но понимал, что спасаться надо всё равно. Стоять и ждать не хотелось. Он помнил тех, кого приносили из тайги... И он побежал... Если бы шёл, крался или даже залёг- не услышали бы. А так- собаки услышали и помчались на эти звуки.
Тайга не тракт, так быстро не просыхает. Приходилось бежать через образовавшиеся ручьи и мелкие топи. Утешало, что не ему одному приходится туго, хотя охранники были в сапогах всё же, а не в лаптях, которые, к тому же, подмокли. Беглец не увидел, в какой момент перед ним возник Карп, но почувствовал сильный толчок в бок и кубарем скатился в глубокий овраг, с головой погрузившись в зловонную жижу. Подполз под куст и там немного отдышался, слегка высунув голову. Темнота и сам куст надёжно его скрывали.

Охранники слышали треск, звук падения и рванули туда. Подбежав запыхавшись, к оврагу, внезапно увидели вылезающего оттуда Карпа с Крошем и ружьём. За поясом торчали две тушки уток-мандаринок.

-Ттты... как тут? Зачем?
-Охочусь. На ужин надо же что-то. Вот, поскользнулся в потёмках, спасибо, куст попался крепкий на пути. - И он показал израненные в кровь ладони.- И вы на охоту?
Те замялись. Прохор буркнул нехотя:
-На охоту. На крупного зверя.
-Да уж распугали всех, я пойду, пожалуй, назад. Тёмно стало, - и он, повернувшись, растворился в темноте.

Мужики переглянулись.
-Чур меня! Я теперь и в острог-то боюсь возвращаться. Какой-то он... чумной. Не ведьмак ли?- пропищал Пётр, усиленно крестясь. Все повернули в сторону острога. Шли нехотя, как будто на ногах у самих были кандалы. Неожиданно Никита сказал со злостью:
-Надо было того заморыша в кандалах отправлять. А то- баааню ему, пожрать... Сейчас бы нашли ужо давно.

Переговариваясь и переругиваясь, охранники скрылись из вида. Их голоса замерли где-то там в ветвях. Сбоку, за деревом, стоял Карп и наблюдал за ними. Потом неслышно пошёл следом.

Константин Сергеевич долго ещё валялся на дне этого оврага. Он очень боялся наткнуться снова на своих преследователей. И уже с рассветом, не слыша ничего подозрительного, кое-как выполз наружу, цепляясь за кусты. С него ручьями стекала грязь, вся одежда была безнадёжно испачкана то ли глиной, то ли ещё чем-то липким. Котомка не потерялась, но тоже вся промокла и хлеб, скорее всего, пришёл в негодность. Не смотря на то, что прошло три дня со дня его "побега", он очень экономил его, ел совсем понемногу, подолгу задерживая каждый кусочек во рту, запоминая запах, вкус и глотал только тогда, когда всё уже было высосано из него.
Пришлось снова делать себе посох, тот пропал на дне оврага. Новый оказался если не крепче, то удобнее для руки и мужчина побрёл дальше.

... Стражники пришли в общую светёлку затемно, проплутав ещё лишних два часа. Карп уже сидел за столом и кормил мясом Кроша. Ну и сам ел, закусывая зелёными стрелами лука, с хрустом их откусывая. Потом неспешно сгрёб крошки хлеба со стола, закинул в рот и отбыл, кивнув всем на прощанье. Голодные и злые, они тоже разбрелись кто на службу, кто домой. А на следующий день снова потащились в тайгу. Трупа всё ещё не было...

Константин Сергеевич шёл без остановки с самого рассвета. Останавливаться боялся. Грязь засохла на нём и, как он понял. это всё же была глина. Одежда теперь стояла коробом, лицо в грязных потёках и его бы не только родная маменька теперь не узнала, но, пожалуй, и испугалась бы. Он решил идти, покуда будут силы. Просушить бы лапти... Но где? Беглец окончательно заплутал в этих дебрях. Звери как будто затаились и ждали, когда он упадёт, чтобы вцепиться в него. Сколько дней он плутал по тайге, он уже и не считал, главное было- выти из неё хотя бы куда.
Журчание ручейка обрадовало. Он напился, но умываться не спешил. Заметил, что комары его не донимают больше. И он теперь залеплял себя грязью сам лицо и шею, если что отваливалось от ходьбы.
Охранники зря кружили по тайге. Его след уж точно собаки теперь не могли отыскать. Болотно-глиняный запах отбил его напрочь. Напрасно они ходили в тайгу изо дня в день, кружа по ней то в одну сторону, то в другую. Раз наткнулись на медведицу с медвежатами и она, увидев охотников (а они все были с ружьями) яростно зарычав, бросилась на них. Слава Богу, удрали, выстрелив только пару раз, так и не попав в неё. После этой встречи махнули рукой и ушли восвояси.

Беглец не знал, что погоня окончена и продолжал свой забег. Спал только урывками, забившись в кусты, глубокие овраги, роя ножом и палкой ямы под корнями деревьев. Бог хранил его, так как ни один зверь не позарился на него, но есть хотелось нещадно. Хлеб закончился давно, а ягоды он все не знал и поэтому ел только избирательно. Поедая малину, наткнулся на медвежонка, уплетающего её с другой стороны и тихонько ретировался. Слава Богу, никого из мохнатых родителей не встретил.
Силы покидали его. Только вода из ручьёв и спасала его. Грибы он не различал, какие можно есть, какие нет. Только мухоморы и знал. Как было горько осознавать, что, дожив почти до тридцати лет, стольких вещей так и выучил...

Уже третья неделя прошла его бегства. Для него это было вечностью. А тайге не было ни конца, ни края. Вдруг в в его уже затуманенную голову пришла мысль- идти по ручью, по его течению. Так и сделал. Теперь была хотя бы цель. Почему раньше не подумал об этом... Бог весть... Шёл, спотыкаясь, то и дело падая, но, помогая себе очередным посохом, вставал и шёл, шёл, шёл...
Увидев впереди просвет, не поверил своим глазам. Пошёл, как мог, быстрее и уже у кромки, на самой опушке, споткнувшись и вконец обессилев, свалился с откоса вниз. Это бы не овраг, просто пригорок, по которому поднималась довольно пожилая тунгуска. Увидев падающее на неё тело, она отошла в сторону и подождала, когда оно остановится.
Подойдя к упавшему, она склонилась и посмотрела ему в лицо. Такого худого мужчину она не видела давно. грязный, тощий, он лежал практически без признаков жизни. Хотела же за травами сходить... Она сплюнула и, ухватив его за руки, потащила вниз, домой.

. продолжение здесь. https://www.asienda.ru/post/54331/

Рейтинг поста:  +16