О связях причинно-следственных

.. а также о лихих девяностых, юморе великих ученых, грызунах и насекомоядных.

Каждый, кто более-менее углубленно интересуется биологией, знает забавное высказывание Чарльза Дарвина о связи между бараньими отбивными и старыми девами.

Непосвященным поясняю. Логика основоположника эволюционной теории такова: старые девы обожают кошек, кошки ловят мышей, мыши разоряют шмелиные гнезда, шмели опыляют клевер, клевер ( сеяный! потому и речь об опылении) едят овцы, следовательно, чем больше в доброй старой Англии заботящихся о кошках пожилых дам, тем лучше будут на её ( Англии) лугах откармливаться овцы, ну а там и до отбивных недалече.

Я вспомнил эту шутку, оказавшись звеном такой вот цепочки.
Мыши там тоже имелись, причем они ( точнее их отсутствие) были конечным итогом ряда действий.
Началом же её был мой радикулит (!)

Собственно даже не радикулит. От этой хвори меня до сих пор провидение избавляло.
Просто на работе, пытаясь не разгружая поднять полную комбикорма тележку, съехавшую колесом в канавку навозоудаляющего транспортера, - дело было в упомянутые девяностые на дворе ещё колхозной фермы с сотней подопечных бычков, - я что-то сдвинул в пояснице.

Больничные там и тогда по таким причинам давали более чем неохотно, да и не в моих интересах это было.
Полноценной замены на время моего отсутствия не нашлось бы, и после излечения пришлось бы разгребать в прямом и переносном смысле ОЧЕНЬ МНОГО.

Так что я предпочел с грехом пополам ходить на работу, копошиться там в как можно более щадящем режиме, а дома отлеживаться.
Насколько это было возможно, конечно. Поскольку дома питомцев тоже хватало, есть они тоже хотели, и, что интересно, каждый день; печку топить и чё-нито готовить тоже надо было. Жил я в ту пору один.

И вот как раз в этот непростой период меня буквально поставили перед фактом, свалив на заулке перед крыльцом целый бункер картофелеуборочного комбайна.
Как я не отбрыкивался от такой благодати, ссылаясь на немочи свои могучие ( своя картошка некопана!), но коллеги из агроцеха были неумолимы.

Жаба тоже: цена была сходная, картошка нелишняя, а зима долгая.

Короче вступил я в преступный сговор ( признаюсь в этом потому, что срок давности уже истек даже для убийства с отягчающими) и остался наедине с несколькими центнерами клубней.

Сразу убрать их в подпол (три двери, люк и две лесенки) при тогдашнем состоянии здоровья было немыслимо. Оставить - тоже. На свету картошка бы позеленела, в ночные заморозки подмерзла, да и на глаза посторонним, вследствие криминального происхождения, ей попадаться не стоило.
Хотя деревня тогдашняя моя стояла в стороне от всех и всяческих дорог и насчитывала три жилых дома.
К счастью, свалена картошка была рядом с огромной кучей навоза, оставшейся от предыдущего хозяина, неудачливого фермера.
За три года навоз превратился в перегной, но ещё не был полностью переправлен мною на огород.

Так что, подвывая от боли и говоря всякие нехорошие слова, нагреб граблями на картофель слой рыхлого перегноя, в дальнейшем, по мере оседания его добавляя.
Решение оказалось грамотным, ничего картофелю не сделалось почти за месяц.


К его концу я уже чувствовал себя получше, сумел убрать свои посадки и взялся за купленное. К этому времени уже валил снег, копаться в снежно-навозной каше никакого желания не было. да и спина возможности всё ещё ограничивала.

Потому грузил роликовыми вилами в ведра клубни вместе с порядочной долей перегноя и так таскал их в подвал, на дощатые полатки ( весной подвал иногда заливало).

Справился довольно быстро, облегченно вздохнув и поглядев по сторонам вскоре обнаружил интересную особенность.
Так как жил я в деревне уже третий год, то уже знал, что с первыми снегопадами с окрестных полей в человеческое жильё массово ломанутся полевые мыши. Не тупомордые короткохвостые полевки совсем из другого семейства, со своими особенностями и приоритетами, а классические представительницы рода Mus.

Отличались от домовых мышей они только окраской, будучи рыжими с черной полосой по хребту. И ещё запредельной отмороженностью и безбашенностью.
Нескольких штук за зиму я ловил прямо руками в ящике комода, куда они ходили жрать запасы купленного по талонам мыла.

А уж в давилки лезли прямо на глазах и подряд. Выбросив попавшуюся, я настораживал капканчик снова и поставив во дворе, между козьими стойлами, усаживался на пороге двери с моста в клеть. Минут через пять из какой-нибудь щели выскакивала мышь, опрометью кидалась к намазанной маслом корочке, -шшолк! - и цикл повторялся снова, до тех пор, пока мне это не надоедало или пока все понабежавшие за минувший период не переселялись в лучший мир, освободив место для завтрашних вселенцев.

Так вот, в эту зиму ничего такого не было! Никто не расхаживал внаглую по столу, не покушался на мыло, не грыз и не скребся за мебелями и обшивками. Эпизоотию я отмел - осенью в огороде мышей было более чем достаточно.

Почему-то дом их в этот раз не привлекал совершенно. Однако же жил я в нем явно не один, время от времени краем глаза замечая что-то промелькнувшее вдоль плинтуса или расслышав на пределе слышимости подозрительное шуршание.
При этом и пакеты с крупой, и овощи в подполе оставались нетронутыми.

Только к февралю (!) загадка была решена. И то случайно. На дне пустого ведра в кладовке обнаружился крохотный трупик с трогательным хоботком вместо мордочки.

Бедная глупая землеройка умудрилась завалиться в посудину и не пережила ночь - ей надо было есть как минимум каждые час-полтора.

Тут я сразу вспомнил, как мы также одной из весен удивлялись отсутствию мышей в нашем лесном балаганчике.
На забытых в нем с осени свечках не осталось ни одного следа зубов, уцелели даже остатки крупы в пакете.
Матушка тогда со свойственным ей оптимизмом, предположила, что где-нибудь под полом поселилась гадюка. Но оказалась, что поселились не под полом и не гадюка. Под остатками поленьев в дровянике сыскалась целая пригоршня ещё голых, но уже характерно-носатых детенышей, которых мы поспешили снова прикрыть.

Там, где поселяются землеройки, мышам и даже полевкам крайне некомфортно. Хотя в соответствии со статусом Насекомоядного землеройка питается в основном беспозвоночными, не брезгует она и систематически высшей добычей. Самое маленькое млекопитающее проникает в любую норку и безжалостно убивает её хозяина, даже если он больше втрое, как в случае с полевкой.


Но тогда возникает следующий вопрос: а что землеройки делали в доме? При их аппетитах в относительно сухом и безжизненном ландшафте человеческого жилья долго не протянешь. Мыши же, не будь дуры, не станут ждать пока их слопают и заплатив дань естественному отбору несколькими альтернативно одаренными особями, смоются. Как то и произошло.

Тогда я вспомнил про картошку с перегноем! С ним я перетащил в подвал немыслимое количество компостных червяков, они по мере подсыхания бурта сворачивались в клубки между картофелинами. да и другой живности, наверно, хватало.

Вот её-то и обнаружили в своих вечных странствиях землеройки. а обнаружив, решили, что от добра добра не ищут и перебрались поближе к столовой.

Так что вот: не сорви я спину, - заложил бы картофель в подвал сухим и чистым, - не приманил бы землероек, - снова бы воевал с мышами.

Рейтинг поста:  +37