Снова о вОронах. Из далекого прошлого.

Ну, что, вновь обратимся ко временам давно минувшим, когда солнце светило ярче, а девки были... Не! не было никаких девок, не пришла ещё тогда пора мне о них думать.


Эпиграфом к повести необходимо поставить слова известнейшего орнитолога Константина Благосклонова, чья книга "Птицы в неволе" долго была нашей настольной: "Заводить себе ворона надо подумавши. Эта крупная, почти с курицу величиной птица, может натворить немало бед."

Истинная правда! Бед было немало. И накликали мы их на свою голову сами. Если большинство других подопечных попадали к нам случайно, будучи выручены из какой-либо беды, то воронёнка мы завели намеренно.

Надо сказать, что тогда вороны были не столь часты и нахальны, как ныне. На весь ближний лесной массив 10на10 км было лишь одно вОронье гнездо и выследить его стоило немалых трудов. На свою беду свили они его на сосне стоявшей среди березняка и потому сохранившей все сучья. Поэтому двое самых ловких верхолазов из нашей компании добрались до гнезда даже без особого риска. К сожалению птенцов было всего трое, а претендентов на хлопоты ровно столько же. И поколебавшись, мы взяли грех на душу, забрав всех.

По отношению к конкретной паре родителей это было жестоко, но сам вид в отдельно взятой местности не пострадал. С каждым годом их количество увеличивалось, и если в описываемое время на опушке, названной нами Вороньим Толковищем в марте тусовались одна-две пары, то впоследствие приходилось видеть там и по полсотни птиц, устраивавших многочасовые замысловатые игры в воздухе и на снегу, друг с другом и с обломанными ветками кустов.

Хорошо помню, как ввалились мы всей компанией на "перевалочную базу", то бишь к нам домой, и высадив из добычу из сумки, разглядели её как следует. Трое внушительных, но ещё голопузых воронят, сидели испуганно прижавшись друг ко другу посреди пола, но стоило помахать над их головами ладонью, как с оглушительным "Р-р-раа!", распахивались три огромные ярко-розовые глотки. Рефлекс: раз ветерок налетел, значит родитель крыльями машет, щас жрать дадут! Всё съедобное исчезало в глотках с фантастической скоростью.

Выкармливать врановых всем заводчикам было не впервой, и у нас с мамулей, и у мальчишек жили сороки, грачи, галки. Потому воронята благополучно выросли и к середине лета уже стали солидными красавцами, внешне неотличимыми от взрослых птиц. Ручными они стали практически сразу и ещё не умевшими летать их даже брали с собой в воскресные походы.

Все трое были разными. Васька у Генки Акимова отличался не только величиной, но и крутым нравом. Чуть что не так - лез клеваться. Мишка у братцев Лукояновых отличался наибольшей доброжелательностью, насколько это применительно к ворону. Наш Крошка, бывший поначалу меньше всех, быстро обогнал в росте Мишку и по характеру представлял собой тоже нечто среднее. Мог и разозлиться, а уж тогда держись!

Мы попробовали сначала держать его на полувольном содержании, как сорок или грача, тем более запирать такое высокоразвитое создание в клетку было бы жестоко. Быстро выяснилось, что такое содержание будет жестокостью уже к окрестной детворе. Пока Крошка был нелетный, его мальчишки норовили подразнить, а выросши и став на крыло он это всем мелким припомнил. К концу лета ему пришлось сперва подрезать маховые перья на одном крыле, чтоб по крайней мере шкодничал поблизости и не нападал сверху.







Осень и зиму Крошка проходил пешком, под тщательным надзором. Уходя из дома его запирали или в сарайке, или в холодных сенцах. Однажды ему удалось открыть двери оттуда в кухню и учинить там вдумчивый и основательный погром. Вороны обожают всякие игрушки, а в кухне их было очень много и птичка была в совершенном восторге.

Весной же, когда после линьки обрезанные перья отросли вновь и начали засаживаться окрестные огороды, пришлось во избежание строить вольер. С материалами тогда было трудно, не то что сейчас, да и мастерством мы не могли похвастаться. Потому конструкция была сколочена по большей части из обрезков реек. Одной из длинных сторон она была пристроена к забору из штакетника, выходящему в наш переулок. Сделали это с умыслом, чтоб Кроше было не так скучно. Замысел оправдался. Кроша постоянно прогуливался вдоль этой стороны, просовывая голову меж штакетин и окликая задушевным круканьем прохожих. Народ охотно подходил общаться.

Общение было разносторонним. Каждый раз во время весенней генеральной уборки выбрасывалось 5-6 украденных за зиму варежек, это не считая тех, которые удавалось возвратить неосторожным сразу же.

Не один мой сверстник демонстрировал мне распухшие и посиневшие пальцы со словами :"Смотри, что твой ХАВРОША наделал!". Клювик у птички был мощный. Стандартный мой ответ: "А не фиг дразнить и руки совать!"


Не все было так криминально. Как-то меня окликнули две девицы: "А что он конфеты не ест? Мы ему даем, а он их прячет!" Я пригляделся и присвистнул от восхищения: Крошка усердно запихивал под нижний брусок стенки вольера конфетку "Каракум", самую дорогую из тогдашнего ассортимента, покупку которых мы тогда при всей любви к сладкому позволить себе не могли.






Деревяшки из которых был выстроен вольер, Крошка тоже понемногу раздалбливал и временами вырывался на улицу. Далеко не улетал, гулял со смаком поблизости. Обустраивался на крыше противостоящего дома, наша крыша по каким-то причинам не подходила. Может потому, что была железной, а не шиферной. В стыках же листов шифера можно было прятать всякие кусочки и игрушки или выискивать там то, что спрятали дикие сороки. Ну и, естественно, перепрятать. То и дело он ложился набок и скатывался с конька почти до ската, но за всеми делами не забывал зорко оглядывать окрестности.

Если в поле зрения оказывался кто-то из детей, ворон с победным карканьем срывался с крыши и несся вдоль улицы на бреющем полете за улепетывающим чадом. Клевал, впрочем, довольно редко. Может, тогдашние детки попрытче нынешних были. Взрослых он не трогал, но обожал женщин с сумками. Их он преследовал вскачь, дергая за сумку или одежду.


Заманить его обратно было трудно, долго, но можно. На ночь он ни разу не оставался, рано или поздно с раздраженным кряканьем или попадался в руки или заходил в вольер за приманкой. Природный его лексикон был весьма богат, к сожалению, передать буквами все оттенки вОроньего голоса, кроме обиходного "кру!" практически невозможно.

Поведение его было сложным и не всегда понятным. Мы так и не смогли уяснить, что означают его представления перед Гетманом. Завидев его, Кроша распушался до шарообразного состояния, боком мелкими прыжками подбирался к собаке и долго распинался перед ним на все лады, принимая самые разные позы и издавая самые разные звуки, вплоть до заученных слов. Но в конце концов всегда клевал или щипал Гетмана, а тот возмущенно вопя, ибо боль была нешуточной, отбивался от него лапами и наконец прижимал ими к земле уже злобно орущую птицу. Относясь с брезгливым снисхождением к склонности хозяев тащить в дом всякую гадость, кусать всех этих тунеядцев Гетман себе не позволял.







Особенными способностями к звукоподражанию Крошка не отличался. Но все же частенько приговаривал: "кроша" и "кроша хороший", а также "я-каро" и "вова". Последнее он перенял от соседки, частенько во всеуслышание мужа окликавшей. Причем разговаривал он лишь по собственному желанию. Выработать чёткий алгоритм, позволяющий услышать от ворона человеческую речь так и не удалось. Иногда его можно было уговорить продемонстрировать способности, но чаще вся лесть и почесывание шейки пропадали втуне. Порою он едва ли не часами мог принимать знаки внимания, порой вдруг приходил в ярость и клевался. Но никогда не бил в лицо. Мальчишек по голове долбать случалось, правда.


Братец его, Мишка, оказался более талантливым. Помимо собственного имени с прибавлением хвалебного эпитета, он еще выговаривал имена обоих братьев-хозяев: "Коля" и "Слава", а также "Туман" и "Амур" - клички собак, живших в доме. Ещё он мастерски свистел, подзывая этих самых собак и почему-то знал слово "бабушка". Строго говоря, Мишка был не Мишка, а, скорее, Машка. Пару раз он (она) сносил (а) яйца-болтуны. Но проведя как-то зиму в одном вольере с Крошкой никакого интереса, равно и агрессии, к нему не выказала. Вполне объяснимо: у воронов подбор пар очень ритуализован, включает в себя долгие игры в небе, подбор подходящего места для гнезда, его постройку или ремонт прошлогоднего. Кажется, даже в зоопарках потомства они не дают.


Хоть и говорят, что врановые не имеют внешних половых отличий, Мишка был заметно изящней сложен, клюв имел меньший и не столь "горбатый". Безобразничал он меньше и потому так и жил на воле, разгуливая по улице, ещё более тихой и зеленой, чем наша. Жалоб на него не было, но однажды его украли. Похищение было через неделю раскрыто, птица со скандалом возвращена, но, к сожалению, вор - а им оказался городской священник,- чтоб живая игрушка для поповского потомства не улетела, выдернул ему перья на крыльях. Делать этого нельзя ни в коем случае. Обрезать - пожалуйста, а при вырывании перьев вне периода линьки необратимо повреждаются перьевые "луковицы" и вообще нарушается весь обмен веществ. Так что нормальный режим линьки у Мишки и не восстановился, остаток жизни он проходил полулысым, перья выпадали не вовремя и отрастали плохо, причем не только в тех местах, где были выдернуты, но и по всему телу.



Полуоблезший Мишка тем не менее пережил нашего Кроху на пару-тройку лет, точно не помню. Крошка же дотянул до девяти. Погубили его излюбленные развлечения. Я уже упоминал, что он запрятывал кусочки преимущественно вдоль нижнего края решетки вольера. Привлеченные вкусным запахом собаки пытались их достать, а птичка их с наслаждением клевала и долбала, высовываясь меж рейками. Псы, естественно, огрызались.

Так как далеко не все жившие или гостившие у нас собаки были столь благородны, как Гетман, то в конце концов Крошка лишился двух третей нижней половинки клюва. Мама (я тогда уже служил в армии) решила, что питомцу пришел конец. Тем более погода заживлению травм не благоприятствовала, стоял крепкий мороз. Но прохворав пару недель, Крошка оправился, приловчился брать корм, кладя голову набок, уголком клюва, а клеваться продолжал верхней половиной еще более ожесточенно. И еще пару лет спустя в аналогичной ситуации лишился таки жизни.
Братец же их, свирепый Васька, не дожил и до года, расклевав в сарайке находящийся под напряжением провод.

Надо сказать, что двоюродные предшественники воронов, всякие там галки-сороки, содержавшиеся вольно, понемногу дичали и прибивались к своим свободным сородичам. С воронами этот номер не прошел, поскольку за все годы их содержания мы ни разу не были свидетелями контактов дикарей с нашими питомцами. Тогда вороны над городом не появлялись категорически. Это 20 лет спустя они охамели настолько, что свили гнездо на высоковольтной опоре за маминым домом...

Рейтинг поста:  +19