Кутя Гнусный ( из давнего прошлого)
... Он появился на свет на какой-то стройке, при которой прикармливалась его матушка. Потом стройка была завершена, собаки приюта лишились, и шестимесячного Кутю, внешне напоминавшего мелкого заморенного волчишку, откуда-нибудь с южных полупустынных окраин ареала, обнаружили в компании мальчишек, которые немилосердно таскали его на веревке и вообще относились крайне негуманно. Оля и Денис, дети нашей знакомой, собаку отбили и привели домой.
Но там в двухкомнатной квартире многоэтажки уже размещалась пара миттельшнауцеров, два суровых бородатых гнома.
Третьего кабысдоха при всей доброжелательности хозяев там приютить не могли. Куда?! Да Маргарите ж Григорьевне, у неё как раз сейчас собаки нет! Так мамуля моя, уже далеко не молодая и не здоровая обрела счастие, названное Кутей. Почему Кутей - уже не помню, а вот эпитет получил заслуженно. По дому он ходил со страдальчески- униженным видом, не расправляя постоянно прижатых к голове ушей, всем видом показывая:"А я что? Я ничего...". Если бы!
Матушка получила, как она выражалась, гирю каторжника на ногу. Кутя категорически отказывался оставаться один. Нет, он не скулил и не рвался, он со скорбной мордой лица ложился в углу, а когда хозяйка скрывалась из глаз, развивал бурную деятельность. Махом перекусывал привязь, если в качестве последней была использована цепь, начинал выдираться из ошейника, реально рискуя удавиться или оборвать себе уши. Запертый, он маниакально разносил двери или окна, ломая зубы и загоняя в пасть занозы, проламывал забор или перебирался через него...
Причем он делал это не в припадке истерики, как поступают многие собаки БОЯЩИЕСЯ остаться одни, а вполне хладнокровно и почти беззвучно. Догнав хозяйку, он не кидался с бурной радостью, но и не строил из себя виноватого, а подходил как бы скромно, но с такой паскудной ухмылкой на физии... Мол, что, снова скрыться не удалось? В итоге мама была вынуждена ходить только в один строго определенный магазин, близь которого жили знакомые и в те часы, когда они заведомо бывали дома. Она приводила туда Кутю, и пока дочка хозяев всячески собачку развлекала и отвлекала,
как только возможно резво "бежала" за покупками. Кавычки я поставил потому, что на 7-ом десятке и с негнущейся сломанной ногой не очень побегаешь.
Как-то временная опекунша отвлеклась и мама, возвращаясь из магазина, увидела Кутю, повисшего пузом на двухметровом сплошном заборе (Наши друзья жили в частном доме). Картинка была впечатляющей, но мимолетной, энергично мотыльнувшись пару раз, песик свалился на тротуар и радостно осклабился при виде хозяйки.
Ещё Кутя почему-то считал, что хозяйке невместно заниматься уборкой двора и неуклонно старался выдрать из рук грабли, метлу или же перекладываемую доску. Получив этой доской по хребту, он отскакивал, но тут же заходил с другой стороны и повторял попытку все с той же, достойной лучшего применения, настойчивостью.
Точно не помню, сколько матушка с Кутей промучилась, но не менее полугода. Наконец ей стало невмоготу и я собачечку забрал в деревню. Там Кутя развернулся! Запирать или привязывать я его там даже не пытался. Недельку-другую походив со мной на ферму, где я работал, он стал курсировать меж деревней, фермой и селом (выстроившимся на одной линии в порядке моего перечисления)уже самостоятельно по мере собственной надобности.
Первая надобность заключалась в самоутверждении. Не будучи задиристым, он сравнительно быстро поставил на место почти всех собак немаленького села. Не поддался ему только один кобель, крепко сбитый и наглый как танк, но тот вследствие своей наглости быстро нарвался на серьёзные неприятности и сгинул. Кутя остался безоговорочным лидером окрестностей. Первое время он, конечно, приходил покусанный, но покусы были весьма характерны: собаки обычно норовят сгрести друг друга за загривок или прокусить лапу. У Кути в этих местах травм никогда не было, зато морда постоянно располосована. По этому признаку, а также по непосредственным наблюдениям за поединками, было понятно, что песик просто не дает никому схватить себя за горло, а сам подминает противников, которые могут лишь огрызаться, причем, судя по локализации ран преимущественно снизу вверх.
У меня в ту пору жил ещё некий Дэн, точная копия нынешнего Тузика, уже мною описанного. Только он был ещё более субтилен и, в отличие от Тузика, почему-то вызывал лютую ненависть всех прочих собак. Склочный был субъект, чего уж там, но и Тузик ведь довольно сварлив, но с окрестными барбосами вполне ладит. Зато с сожителями задирается порой. Дэн же напротив прекрасно ужился с Кутей, который защищал его от нападок прочих собак.
Типичная ситуация: я еду на велике через Южный мкр. (1,5 км частной застройки), где в каждом третьем дворе собака. Впереди заливисто потявкивая скачет Дэнчик, в 20 м позади, равнодушно понурившись, трусит Кутя. Из подворотни с ревом вылетает очередной абориген, явно до глубины души оскорбленный самим фактом существования эдакой тонконогой рыжей мрази. Чаще всего ему даже не удается схватить Дэна, ибо Кутя моментально и мощно ускоряется - куда вся апатия девалась! - влетает в назревающую драку и..."пошли клочки по закоулочкам"!
В сражении он брал просто немыслимой скоростью, постоянно удивлявшей меня, видевшего и растащившего множество собачьих драк.
Но не только ею! В отсутствие требующего защиты дружка сценарий был чаще иной и куда более удивительный! Если местный пес принимался облаивать самого Кутю, тот в драку как правило не кидался, а вставал и начинал пристально глядеть на агрессора. Не скалил зубы, не ерошил шерсть, а просто стоял и глядел.
Жаль, письменным текстом не передать, как басовито-сердитый лай постепенно повышался в тоне переходя в истеричное тявканье. Кутя не шелохнувшись продолжал глядеть, защитник территории начинал пятиться, тявканье сменялось жалобным визгом и полностью деморализованный кабысдох, поджав хвост, спасался во дворе с наивозможной скоростью. Кутя его не преследовал, я никогда не видел, чтоб он вторгался на чью-либо территорию, чтя неписаный собачий этикет.
Подобные сцены я видел слишком часто, чтоб списать это явление на случайность встречи с каким-нибудь отдельным слабонервным экземпляром. Перед таинственной Кутиной волей пасовали самые разные псы, в т. ч. и гораздо большие по размерам, нежели он.
Но там в двухкомнатной квартире многоэтажки уже размещалась пара миттельшнауцеров, два суровых бородатых гнома.
Третьего кабысдоха при всей доброжелательности хозяев там приютить не могли. Куда?! Да Маргарите ж Григорьевне, у неё как раз сейчас собаки нет! Так мамуля моя, уже далеко не молодая и не здоровая обрела счастие, названное Кутей. Почему Кутей - уже не помню, а вот эпитет получил заслуженно. По дому он ходил со страдальчески- униженным видом, не расправляя постоянно прижатых к голове ушей, всем видом показывая:"А я что? Я ничего...". Если бы!
Матушка получила, как она выражалась, гирю каторжника на ногу. Кутя категорически отказывался оставаться один. Нет, он не скулил и не рвался, он со скорбной мордой лица ложился в углу, а когда хозяйка скрывалась из глаз, развивал бурную деятельность. Махом перекусывал привязь, если в качестве последней была использована цепь, начинал выдираться из ошейника, реально рискуя удавиться или оборвать себе уши. Запертый, он маниакально разносил двери или окна, ломая зубы и загоняя в пасть занозы, проламывал забор или перебирался через него...
Причем он делал это не в припадке истерики, как поступают многие собаки БОЯЩИЕСЯ остаться одни, а вполне хладнокровно и почти беззвучно. Догнав хозяйку, он не кидался с бурной радостью, но и не строил из себя виноватого, а подходил как бы скромно, но с такой паскудной ухмылкой на физии... Мол, что, снова скрыться не удалось? В итоге мама была вынуждена ходить только в один строго определенный магазин, близь которого жили знакомые и в те часы, когда они заведомо бывали дома. Она приводила туда Кутю, и пока дочка хозяев всячески собачку развлекала и отвлекала,
как только возможно резво "бежала" за покупками. Кавычки я поставил потому, что на 7-ом десятке и с негнущейся сломанной ногой не очень побегаешь.
Как-то временная опекунша отвлеклась и мама, возвращаясь из магазина, увидела Кутю, повисшего пузом на двухметровом сплошном заборе (Наши друзья жили в частном доме). Картинка была впечатляющей, но мимолетной, энергично мотыльнувшись пару раз, песик свалился на тротуар и радостно осклабился при виде хозяйки.
Ещё Кутя почему-то считал, что хозяйке невместно заниматься уборкой двора и неуклонно старался выдрать из рук грабли, метлу или же перекладываемую доску. Получив этой доской по хребту, он отскакивал, но тут же заходил с другой стороны и повторял попытку все с той же, достойной лучшего применения, настойчивостью.
Точно не помню, сколько матушка с Кутей промучилась, но не менее полугода. Наконец ей стало невмоготу и я собачечку забрал в деревню. Там Кутя развернулся! Запирать или привязывать я его там даже не пытался. Недельку-другую походив со мной на ферму, где я работал, он стал курсировать меж деревней, фермой и селом (выстроившимся на одной линии в порядке моего перечисления)уже самостоятельно по мере собственной надобности.
Первая надобность заключалась в самоутверждении. Не будучи задиристым, он сравнительно быстро поставил на место почти всех собак немаленького села. Не поддался ему только один кобель, крепко сбитый и наглый как танк, но тот вследствие своей наглости быстро нарвался на серьёзные неприятности и сгинул. Кутя остался безоговорочным лидером окрестностей. Первое время он, конечно, приходил покусанный, но покусы были весьма характерны: собаки обычно норовят сгрести друг друга за загривок или прокусить лапу. У Кути в этих местах травм никогда не было, зато морда постоянно располосована. По этому признаку, а также по непосредственным наблюдениям за поединками, было понятно, что песик просто не дает никому схватить себя за горло, а сам подминает противников, которые могут лишь огрызаться, причем, судя по локализации ран преимущественно снизу вверх.
У меня в ту пору жил ещё некий Дэн, точная копия нынешнего Тузика, уже мною описанного. Только он был ещё более субтилен и, в отличие от Тузика, почему-то вызывал лютую ненависть всех прочих собак. Склочный был субъект, чего уж там, но и Тузик ведь довольно сварлив, но с окрестными барбосами вполне ладит. Зато с сожителями задирается порой. Дэн же напротив прекрасно ужился с Кутей, который защищал его от нападок прочих собак.
Типичная ситуация: я еду на велике через Южный мкр. (1,5 км частной застройки), где в каждом третьем дворе собака. Впереди заливисто потявкивая скачет Дэнчик, в 20 м позади, равнодушно понурившись, трусит Кутя. Из подворотни с ревом вылетает очередной абориген, явно до глубины души оскорбленный самим фактом существования эдакой тонконогой рыжей мрази. Чаще всего ему даже не удается схватить Дэна, ибо Кутя моментально и мощно ускоряется - куда вся апатия девалась! - влетает в назревающую драку и..."пошли клочки по закоулочкам"!
В сражении он брал просто немыслимой скоростью, постоянно удивлявшей меня, видевшего и растащившего множество собачьих драк.
Но не только ею! В отсутствие требующего защиты дружка сценарий был чаще иной и куда более удивительный! Если местный пес принимался облаивать самого Кутю, тот в драку как правило не кидался, а вставал и начинал пристально глядеть на агрессора. Не скалил зубы, не ерошил шерсть, а просто стоял и глядел.
Жаль, письменным текстом не передать, как басовито-сердитый лай постепенно повышался в тоне переходя в истеричное тявканье. Кутя не шелохнувшись продолжал глядеть, защитник территории начинал пятиться, тявканье сменялось жалобным визгом и полностью деморализованный кабысдох, поджав хвост, спасался во дворе с наивозможной скоростью. Кутя его не преследовал, я никогда не видел, чтоб он вторгался на чью-либо территорию, чтя неписаный собачий этикет.
Подобные сцены я видел слишком часто, чтоб списать это явление на случайность встречи с каким-нибудь отдельным слабонервным экземпляром. Перед таинственной Кутиной волей пасовали самые разные псы, в т. ч. и гораздо большие по размерам, нежели он.
| Рейтинг поста: +29 |
|
|
Последние читатели: |
Комментарии:
Написать комментарий