Наказаны любовью/глава 15

Пролог https://www.asienda.ru/post/28326/
Глава 1 https://www.asienda.ru/post/28362/
Глава 2 https://www.asienda.ru/post/28464/
Глава 3 https://www.asienda.ru/post/28464/
Глава 4 https://www.asienda.ru/post/28500/
Глава 5 https://www.asienda.ru/post/28560/
Глава 6 https://www.asienda.ru/post/28593/
Глава 7 https://www.asienda.ru/post/28651/
Глава 8 https://www.asienda.ru/post/28663/
Глава 9 https://www.asienda.ru/post/28710/
Глава 10 https://www.asienda.ru/post/28736/
Глава 11 https://www.asienda.ru/post/28791/
Глава 12 https://www.asienda.ru/post/28803/
Глава 13 https://www.asienda.ru/post/28836/
Глава 14 https://www.asienda.ru/post/28849/



Глава 15

… Кристина медленно приходила в себя. Вокруг суетились люди. Кто-то из медиков сделал ей укол, Карлос сидел рядом и держал ее за руку. Даниэль обнимал рыдающую Сабрину.

Кристина ничего не понимала, она как в тумане слушала то, что ей говорили врачи, но это было так неважно… его больше нет. Рафаэль умер.

Кто-то принес ей чай, гладил ее руки, что-то шептал, говорил. Она просто молчала. Ей нужно было встать, обнять детей, утешить. Даниэль еле сдерживал слезы. Карлос метался между ней и Сабриной. Он уже позвонил Виктории и сообщил.

Кристина собралась со своими силами и встала. Она обняла детей, уговаривая их держаться, хотя у самой подкашивались ноги. Она просто не знала – как ей быть дальше? Как жить? Рафаэля больше нет, он уже никогда не вернется.

Когда-то он оказал ей огромную услугу, приняв в свой дом, дав ей свою фамилию, защитив тем самым от поисков Алехандро. Алехандро, О Господи. Винсенте. Теперь она одна должна бороться за своих детей. Против них всех, в том числе и Роберто.

Кристина обхватила себя руками, стояла у окна. День, такой тяжелый день подходил к концу. Они должны были заняться организацией похорон. Слезы текли по ее щекам. Сабрина сидела на диване, поджав ноги. Даниэль вздыхал рядом, изредка, прижимая пальца к глазам, словно стеснялся своих слез.

Карлос и Виктория не знали, что и говорить, что делать, сидели напротив на диване и молчали. Кристина окинула всех взглядом. Как бы больно ей не было, она потом обо всем подумает, сейчас же от нее требовалась вся ее выдержка, чтобы организовать и устроить похороны мужа, такие, как он заслужил…


…он заслужил эту маленькую передышку. Роберто разжег огонь в камине, налил в бокал виски и сел в кресло. Он давно уже снял пиджак и галстук, расстегнул пуговицы на вороте, закатал рукава, снял обувь. Роберто впервые за столько времени расслабился, совсем немного, чувствуя пальцами ног приятный ворс ковра. Он сделал глоток и откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.

Энрике остановил машину и вышел. Уже стемнело, да и погода стала портиться, но он не мог не приехать, Роберто попросил его. Тяжело вздохнув, готовясь к очередным уточнениям, переделкам, а иначе зачем тот бы его сюда позвал, он подошел к двери и открыл ее.

Тишина. Энрике даже не удивился этому. В доме было пусто. Звуки его шагов эхом отскакивали от стен. Он шел к отблеску камина, разожженного Роберто. Энрике моргнул и не поверил своим глазам.

Посреди комнаты у камина, в который так тепло и ярко горел огонь, стояли два огромных дивана, два кресла, мягкий и пушистый ковер лежал на полу, это смотрелось как бы неуместно, посреди пустой гостиной, но именно от этого места веяло уютом, в то время как по дому разносилось эхо, словно как крик дома, который требовал и жаждал своего обустройства. На столике стояла открытая бутылка виски и два бокала.

Роберто сидел в кресле в расслабленной позе. Он казался таким уставшим, словно смирился с чем-то, словно что-то принял. Энрике понимал, что Роберто слышал, что пришел, но молчал. Он даже не пошевелился, и можно было подумать, что он спал, но нет. Его рука дрогнула, виски качнулось в бокале, и он вздохнул, открывая глаза.

- Ты кого-то ждешь? – Энрике в нерешительности стоял около него, не зная толи ему садиться, толи уезжать.

- Присаживайся, не пугайся, - Роберто покачал головой. – Вот решил приобрести, а то приезжая сюда, негде даже присесть, а теперь стало тепло, до уюта правда далеко, но уже какое никакое начало.

- Что ты хочешь этим сказать? – Энрике не верил его словам – столько лет переделок. – Что с тобой происходит? У тебя все в порядке? – с беспокойством спросил он.

- Я сам не знаю, - спокойно сказал Роберто, - ты будешь? – он налил во второй бокал виски и подал Энрике. – Все меняется, - он задумчиво смотрел на огонь.

Энрике присел на диван, Роберто же опустился на пол, облокотился на кресло, свободно, просто, беззаботно, так на него не похоже, его взгляд стал мягче, исчезла маска равнодушия с лица. Он впервые никуда не бежал, сидя на полу у камина в своем доме, доме, который пора было заканчивать.

- Тебе здесь хорошо? – осторожно спросил Энрике.

Он знал, что тот не любил говорить о себе, о своих проблемах, заботах. Они познакомились десять лет назад, их дружба складывалась из доверительных отношениях но только относительно работы.

Энрике же наоборот, всегда делился событиями своей жизни, Роберто просто отмалчивался, бросая несколько фраз о дочери, но эти слова были пропитаны глубокой привязанностью, которую Роб никогда не показывал на людях, прятал от себя и от всех. О жене и их отношениях вообще молчал.

Энрике становился свидетелем череды его новых знакомств с новыми женщинами, кто-то задерживался, кто-то проходил мимо незаметно. Казалось, что Роберто словно кого-то искал в каждой из них, но все разговоры о любви пресекались.

Хотелось ли Энрике узнать, что послужило тому причиной, конечно, но Роберто всегда уходил от ответа. Энрике знал, что на него можно было положиться в трудную минуту. В глубине души он его жалел, понимая, что тот так и не научился веселиться. Хотелось бы, чтобы кто-нибудь вернул ему радость жизни. Ему действительно этого хотелось. Ведь он загонял себя работой

Роберто не поворачиваясь, кивнул:

- Впервые, мне захотелось согреться, - он сделал глоток, - решил, что пора закончить дом.

Энрике чуть не поперхнулся, кашлянув, посмотрел на друга:

- Что ты сказал? – переспросил он.

- Хочу закончить дом, я должен это сделать, - Роб был настолько спокоен, словно наконец-то пришел к внутреннему согласию с самим собой, что это даже пугало Энрике, таким он его не знал, как будто бы Роберто сбросил все маски. – Должен закончить и отпустить.

- Рад это слышать, - Энрике с осторожностью подбирал слова, боясь спугнуть друга, чтобы тот опять не замкнулся в себе. – А что отпустить?

- Прошлое, - Роб сделал глоток, смотря в огонь. – Его надо отпустить, перестать себя мучить, - он говорил эти слова, понимал, что это нужно было сделать.

- Что ты хочешь здесь сделать? – Энрике старался медленно егоразговорить, меняя темы разговора. – Ты будешь здесь жить?

Роберто замер от этого вопроса, а Энрике стал корить себя, что задал не тот вопрос

- Хочу, чтобы здесь было уютно, тепло, - он повернулся к другу. – Да, хочу здесь жить. Очень хочу, ты даже не представляешь на сколько велико мое желание, - сказав, Роб отвернулся, но Энрике успел увидел в глубине его глаз огонек надежды.

- Это хорошо, - Энрике улыбнулся, сколько же у него было душевных ран, впервые он так откровенен с ним, впервые говорил будущем. – Мы все сделаем, как ты захочешь? Предназначение комнат?

Роберто задумался:

- Я могу тебя попросить об одном одолжении? – он смотрел, как виски играет красками в его стакане.

- Да конечно, что за вопрос, - Энрике снял пиджак и распустил галстук.

- Кристина же познакомилась с Паулой, - произнес Роберто.

«Паула, так вот значит, для кого он строил этот дом,» - подумал Энрике.

- У нее отлично получилось с квартирой. Пусть сделает этот дом для меня, только не говори – чей дом, - Роберто повернулся к нему и улыбнулся. Его глаза заблестели. – Скажи, что этот дом, он должен стать настоящим, живым, ты меня понимаешь? Дай ей полную свободу, пусть творит, пусть сделает таким, как будто бы для себя, - его голос изменился, в нем появилась легкая хрипотца.

- Ну не совсем, и как мне объяснить Кристине? – Энрике смотрел на друга, - она предпочитает общаться непосредственно с клиентом, тогда она понимает, как все должно быть устроено, - он покачал головой. – Не думаю, что она согласится.

- Скажи, что человек живет заграницей. Пусть детали проекта высылает на электронную почту, это ведь возможно, - спокойно ответил Роберто. – Только она не должна знать – чей это дом.

- Роберто, а к чему все эти тайну? Почему нельзя сказать прямо. Тем более, что вы знакомы? Не понимаю, - Энрике сделал глоток виски.

- Мне так хочется, - легко сказал Роберто, как мальчишка, - почему я не могу себе этого позволить? – удивленно спросил он Энрике.

- Можешь, - кивнул Энрике, не понимая, почему противился этому, - просто на тебя это совсем не похоже. А вдруг тебе не понравится?

Роберто взглянул на друга. Ему не могло не понравится то, что было сделано руками Кристины, но этого он не мог ему сказать. Он жаждал, чтобы она занялась его домом… который должен был бы стать их, но не стал, хотя бы так она прикоснется к тому, что могло бы быть ее, хотя бы так он насладится тем, что потерял, жить в доме, к которому она приложила руку – это стало бы для него подарком.

В слух же он просто сказал:

- Поверь, мне понравится, у тебя хороший специалист, и я решил, что хватит мне вмешиваться, - Роберто потянулся за бутылкой, - этот дом надо закончить, а с моей помощью этого точно не произойдет, так что я отдаю тебе все бразды правления. Еще налью? – спросил он у него

Энрике кивнул. Роберто его удивлял. Сегодня он открылся ему с другой стороны, которую Энрике никогда не видел, которую не знал. Вот таким он нравился ему больше, таким он казался обычным человеком, со своими слабостями, со своими желаниями.

Дальше их беседа потекла плавно, порой перебрасываясь шутками, они весело смеялись. Энрике не захотел уезжать, остался на ночь, да и куда ему было ехать в пустой дом, где его никто не ждал. За окном пошел сильный дождь.

- Ты же не против провести ночь по-спартански? – смеясь, спросил его Роберто.

- Ну это не совсем по-спартански, все таки есть, где спать. Надо вот только с едой решить вопрос, и жизнь покажется совсем прекрасной, - Энрике был очень рад, что приехал сюда, ведь совсем не ожидал найти здесь такого теплого общения...


… Ей было холодно. Рамона сидела в гостиной в полной темноте. Она не попросила разжечь камин, и никто не сделал этого. Палома была наверху, теперь она никогда не останется одна. Теперь при ней постоянно будет дежурить медбрат. Именно его прислали из клиники, он будет ставить капельницы и присматривать за ней.

Палома должна была излечиться от алкоголизма. Так просто не могло больше продолжаться, и Роберто никуда не денется от своей жены, так что Кристина может даже не рассчитывать на что-либо.

Если надо будет – она опять что-нибудь придумает, но уничтожит ее раз и навсегда. А Даниэль? Почему ее так интересовал этот юноша? Что-то было в нем такого, что заставляло Рамону нервничать и тянуться к нему. Самый удобный вариант – нанести удар в спину через ее сына, но плести интриги против Даниэля – у нее просто не поднималась рука. Почему?

Рамона встала, поднялась по лестнице, заглянув в комнату к Палому и убедившись, что та спит, не дождавшись Виктории, решила лечь сама. День выдался очень трудным. Столько всего произошло. Если надо, то она увидится с Кристиной и поставит эту выскочку на место…


… он никому не отдаст свое место, свое кресло, свою должность. Винсенте хотел выйти из кабинета, но услышав в коридоре голоса, остановился, приоткрыв дверь.

- Сабрина. Бедная девочка, у нее вчера умер отец, - сказала одна из медсестер.

- Какое несчастье, он сегодня был здесь, - согласилась с ней вторая медсестра. - Милый человек. Такой хороший, он вчера чувствовал себя плохо. Как же мне жаль ее. Надеюсь, что она справится с этим горем. Потеря родителей для ребенка, самое страшное, что может с ним случиться. Как и для родителей – потерять ребенка. Ты знаешь…

Дальше он слушать не стал. Рафаэль умер. Какое же счастье! Он улыбнулся. Снимки. Надо их забрать, тогда никто и никогда не докажет его причастности к этому делу. Где же они могли находиться? Куда он мог их положить? Кто еще об этом мог знать?

Винсенте подошел к окну и посмотрел на улицу. Звук шагов заставил его резко обернуться.

- Винсенте, - Алехандро зашел в кабинет. – Что ты можешь мне сказать? Как дела у Августы? Что у вас тут произошло? – он потребовал ответов.

- Алехандро, заходите, присаживайтесь, - теперь Винсенте стал спокойнее, его уже не так беспокоил Рафаэль, только неизвестность – где могли быть снимки, и что знала его дочь? – Сегодня мы начали новое лечение, теперь нам надо подождать несколько дней. Она чуть не проговорилась Карлосу, - Винсенте многозначительно посмотрел на Алехандро, - я во время зашел, чтобы остановить ее. После чего ввел препарат, блокирующий сознание, если до этого мы применяли легкие лекарства, то сейчас все усложнилось.

- Я даю всего три дня, чтобы ты сделал все необходимые анализы, подготовил ее к транспортировке, дал мне надежного человека, который постоянно бы присутствовал при ней с четкими указаниями. Кто еще слышал? – поинтересовался Алехандро.

- Рафаэль, - сообщил Винсенте, радуясь, что направляет гнев Алехандро в сторону.

- Кто такой Рафаэль? – нахмурился он.

- Муж Кристины, - ответил Винсенте.

Алехандро зло взглянул на доктора и встал:

- Каким образом он попал в палату к моей жене? – повысив голос, спросил он. – Он понял что-то?

- Не думаю, - покачал головой Винсенте, - я во время вошел. И потом, вам не нужно беспокоиться, он уже ничего не сможет сказать, - Винсенте расплылся в улыбке.

- О чем ты? – Алехандро встал и уперся руками об стол.

- Он вчера умер, - ответил Винсенте.

Алехандро вскинул брови:

- Ты причастен к этому? – тут же спросил он.

- Нет, - лицо Винсенте стало красным от возмущения. - Он умер от сердечного приступа скорее всего, так как днем здесь проходил обследование, ему предписали срочную госпитализацию, от которой он отказался, что соответственно привело к таким последствиям.

- Хм, - задумался Алехандро. – Ты уверен, что он не успел что-либо сказать?

- Не думаю, - Винсенте встал. - Но вам надо поговорить с вашим сыном. Он уехал с ним.

- Молись, Винсенте, чтобы Карлос ничего не узнал, - он хлопнул дверью так, что та чуть не слетела с петель.

Ему срочно нужно было ехать к Кристине домой...


… в этом доме умер Рафаэль. Дом, в котором они объединили свои судьбы, теперь разъединил их. Кристина куталась в темную шаль, пытаясь согреться. Ливень за окном не успокаивал ее как обычно.

Виктория сидела рядом с Даниэлем, обнимая его. Сабрина корила себя за то, что не настояла на госпитализации и отпустила отца. Кристина и Карлос уговаривали ее не брать на себя вину, так как Рафаэль сам принял такое решение.

Даниэль подошел к матери и сестре. Она обняла сына и дочь, которых в свою очередь обнимали Виктория и Карлос. Вот так кучкой, обнявшись, они скорбели о Рафаэле. Именно в таком виде их и застал Алехандро, когда зашел.

- Добрый вечер, - его голос резанул возникшую тишину.

Кристина вздрогнула. Она не желала его видеть, он пугал ее, но она старалась не показывать своего страха. Сабрина насторожилась. Даниэль безразлично смотрел на своего работодателя. Карлос встал, готовый дать отпор своему отцу. Лишь одна Виктория кивнула ему в знак приветствия.

- Я понимаю, что мне здесь не рады, но примите мои соболезнования, - все таки, слово искренние он так и не смог произнести, хоть в этом был честен.

- Спасибо, - сухо сказала Кристина. – Нам сегодня не до гостей, - женщина куталась в шаль, словно пыталась отгородиться от него.

- Да, я вижу, - Алехандро это сказал. – Если бы вы сообщили, я бы помог с организацией.

Кристина покачала головой – ей ничего от него не нужно, хотя она понимала, что это были просто слова, он и пальцем не пошевелил бы, чтобы помочь ей. Нет, скорее он бы с превеликим удовольствием бы похоронил ее, вместо Рафаэля.

Алехандро подошел к Даниэлю и положил руку на его плечо:

- Завтра жду тебя на работе, сегодня – у тебя отгул, но всего один день, работа не стоит на месте, как и конкуренты не дремлют, ты же понимаешь. Жизнь продолжается, - распорядился он в привычной ему манере.

- Вы правы, спасибо, что отпустили меня, - Даниэлю было неприятно его присутствие, хотелось, чтобы он поскорее ушел из их дома.

Алехандро подошел к Кристине и посмотрел прямо ей в глаза с насмешкой:

- Вы теперь остались совсем одни, тяжелые времена настают, - со стороны могло показаться, что он старается ее поддержать, но в ее глазах был триумф. – Держитесь.

- Я не одна, - женщина действительно держалась из последних сил, ноги подкашивались от страха. – У меня есть дети. Они моя сила.

- Да, - он кивнул головой. – Пока они дома, но они вырастают и покидают гнездо, в котором выросли, - напомнил он ей о том, что теперь она одна, и дети не остановят его.

- Отец, о чем ты говоришь? – Карлос подошел к ним. – Хватит нападать на людей, тем более совершенно тебе не знакомых.

Алехандро взглянул на сына:

- Ты меня удивляешь, такой напор. Что же должно было произойти, чтобы ты наконец-то осознал, как необходимо поступать и действовать, - он смотрел на него, слегка нахмурившись, прощупывая, что он знал.

- Я такой, какой я есть. Прошу тебя, уйди, - попросил Карлос.

- Только вместе с тобой, - Алехандро удостоверился, что Карлос ничего не знал, иначе вел бы себя совсем по-другому.

- Здесь мои друзья и мое место рядом с ними. Я остаюсь, - решительно ответил Карлос.

Бруно наблюдал за всеми у входа и осматривался, приглядывался.

- Карлос, дорогой, не противоречь отцу, - Кристина не желала становиться камнем преткновения между ними.

- Вот видишь, тебя отпустили, - он насмехался над ней и ним.

- В такой момент, отец, - Карлос дотронулся до его руки, - у тебя нет ничего святого. Я все равно не вернусь домой. Если надо будет уйти, если моя помощь не нужна будет, то я пойду к дедушке, - Карлос держался уверенно.


- Не забывайся, - глаза Алехандро сузились, он мог устроить здесь скандал, но это было не к чему. – Хорошо, потом поговорим, я ухожу, но напоминаю тебе, что у тебя дома больная мать, она еще жива и нуждается в твоем внимании, - Алехандро попрощавшись, пошел к выходу.

Карлос хотел остановить его словами о том, что он не нужен был матери, как и ему самому, но Кристина тронула его за руку, останавливая, остужая его пыл.

- Не надо, Карлос, не ругайтесь, прошу тебя, - ее голос дрожал.

Карлос повернулся к женщине, помог ей присесть. Предложил принести чай, и она согласилась. Сил разговаривать больше не было. Его больше нет. Они похоронили Рафаэля.

От удара грома Кристина вздрогнула, как тогда, 25 лет назад, она брела вдоль дороги, прижимая к груди Даниэля. Именно в тот день их свела жизнь, в тот день непогода разыгралась не на шутку, так и сегодня, когда они провожали его в последний путь – разыгралась гроза.

Как она тогда выбралась, она и сама не понимала, столько лет прошло, а она до сих пор боялась грома, который напоминал о событиях тех дней, с каждым ударом отбрасывая ее туда в прошлое, где она стояла одна на дороге с ребенком в руках, так и сейчас, она осталась одна против сильных людей мира сего. Она защитит своих детей, ценой своей жизни, или свободы, но она не допустит, чтобы Алехандро влиял на их судьбы.

Серость дня, хмурое небо над головой, казалось и мир скорбел вместе с ними по Рафаэлю. Милому и доброму человеку, который никогда и никому не сделал ничего плохого. Он умел приносить радость в жизнь людей. Многим подарил надежду на жизнь, в то время, как свою загубил, растрачивая себя, медленно губя себя…


…она себя точно загубит. Рамона была очень удивлена тем, что Виктория не ночевала дома. Она не появилась ни утром, ни днем. Роберто отключил телефон. Телефон Виктории был не доступен.

Рамона вздохнула, допуская мысль, что они могли находиться вместе. Может оно было и к лучшему. Может они на работе, на каком-нибудь объекте.

Рамона в одиночестве пила чай, так как Палома лежала под капельницей. Рауль, ее медбрат, сказал, что ночь прошла относительно спокойно. Все должно было встать на свои места.

Рамона вздрогнула, порой тишина была такой обманчивой. Она ответила на телефон. Виктория сообщила, что она находилась у Даниэля, что его отец умер, что они его похоронили, и она задержится.

Рамона кипела от злости, узнав новости, но она не успела возразить Виктория, что-либо ей сказать, как ее внучка отключилась. Рамона бросила трубку. Виктория в том доме, с этой паршивкой. Она медленно проникала в их жизнь, отбирая у нее все, чем она так дорожила. Она вновь покусилась на ее сына, но ей было этого мало, она добралась и до Виктории.

Рамона уже нисколько не сомневалась, что и Роберто там же. Злость захлестнула ее, она бродила по комнате, не находя себе места. Она не сразу обратила внимание, что Рауль привел Палому внизу, но увидев их, присела на диван.

Рамона старалась успокоиться, но это удавалась с трудом. Палома безразлично смотрела в одну точку, ей просто безумно хотелось выпить, но Рауль контролировал каждый ее шаг, но как же заманчиво поблескивало вино в бутылке на барной стойке…


.. она открыла бутылку в вином и налила себе полный бокал. Паула крутила его в руке, желая выпить, но в горле стоял ком, а на глаза навернулись слезы. Он ответил, что не приедет, что он очень устал. Она целые сутки пыталась с ним связаться, а дозвонившись, пожалела, что вообще звонила ему.

Роберто просто попросил ее подождать, что завтра или послезавтра он к ней обязательно приедет. Ну да – она всего лишь очередная женщина в его жизни, она знала, на что шла, когда знакомилась с ним, ее судьба – роль любовницы – быть на втором плане.

Паула сама ее себе выбрала, жизнь в тени, хотя тень эта была обманчива. Роберто выходил с ней в свет, познакомил ее с Энрике. И что-то подсказывало ей, что Роберто отдалялся от нее. А ей еще столько надо сделать, закрепиться в этом городе, возвращаться в маленький поселок не было никакого смысла...


… он вернулся. Рамона посмотрел на сына. Небрежный вид, отросшая щетина на лице. На нем была надета куртка. Пиджак и галстук он бросил на столик и устало опустился в кресло.

Они вдвоем с Энрике провели почти в том доме сутки. Выпивали, разговаривали. Энрике умолял его пройтись с ним по дому и высказать свои предпочтения, но Роберто стоял на смерть – ни в какую не желая ничего говорить. Кристина, Кристина, Кристина. Только это имя слетало с его губ, пусть она, все сама.

Он знал, что Энрике уговорит ее взять этот проект, что ему было на руку. Он ведь так этого хотел. Да, он строил дом, твердя себе, что дал слово… которое никому не было нужно. Энрике же думал, что он решил закончить этот дом для Паулы.

Роберто даже слегка улыбнулся, как же ошибался его друг. В этом доме не будет жить ни одна женщина, кроме одно. Кристина заниматься его домом, эта мысль согревала его, давала ему непонятную надежду. Надежду, он уже забыл это ощущение.

- Роберто, где ты был? – поинтересовалась Рамона.

Раньше бы она не спросила, но сейчас он стал немножко мягче, разговорчивее. Роберто посмотрел на мать отрешенно. Мыслями он был в доме, где-то там рядом с ним находилась Кристина, что это были за сладкие минуты фантазии.

- Работал, я как всегда работал, - Роб устало потер висок.

Палома усмехнулась, работал ли, или опять кувыркался с какой-нибудь девицей? Она, как всегда промолчала, ничего не сказала вслух, разве могла она упрекнуть своего мужа? Они сами договорились о том, что никаких условностей в их свободном браке.

Роберто открыл глаза и посмотрел на часы:.

- А где Виктория? – спросил он.

- Она уехала к Даниэлю, - Рамона сделала глоток чая. – Ты действительно работал? – уточнила она.

Роберто это не понравилось, она снова там, с ним… с ней… а он никак не мог подобраться к ней… не мог заманить.

- Работал, - сухо автоматически ответил Роберто, думая о своем. - Давно она уехала?

- Еще вчера, - Рамона смотрела ему прямо в глаза.

- Что? - Роберто резко встал с кресла.

Его дочь стала пропадать в том доме днем и ночью. Уже дошло до того, что она там переночевала. Кристина всех пригрела под своим крылышком, всех, а к нему была равнодушна. Ее муж вернулся. Она теперь не одна. Раздражение и обида, которые он заглушил вчера в доме, волной захлестнуло. На лицо набежала тень.

- Ты ничего не знаешь? – удивилась Рамона, еще не веря в то, что Роб был в неведение.

- Что именно не знаю? – Роб хотел подняться к себе.

Он хотел принять ванну и уснуть, чтобы ни о чем не думать, не гадать, не представлять. Не представлять, что его Кристина в объятиях другого мужчины. Кто он? Что из себя представлял? Как сумел занять место в ее сердце? У него разболелась голова от всех этих мыслей, что так терзали его, разрывая на части.

- Отец Даниэля умер вчера, сегодня были похороны, - эти слова обрушились на Роба, как ушат холодной воды.

Роберто медленно обернулся и посмотрел на мать. Он не верил своим ушам, при этом испытывая: радость или сожаление? Он не понимал, но уже направился к двери.

Одна единственная мысль билась в его сознании – он был ей нужен. Роберто толкнул входную дверь, доставая ключи из кармана. Одна только мысль заставляла его сердце трепетать, отбрасывая все сомнения, все раздоры, споры, объяснения.

- Роберто ты куда? – Рамона поставила чашку на столик, но за ее сыном уже захлопнулась дверь.

- Он опять уехал, - сказала тихо Палома. – Ваш сын не меняется. С чего вы это только взяли? Что можно изменить жизнь, каким был, такой и остался.

Рамона задумалась, не с проста Роберто ушел сразу же, как только услышал эту новость. Что же так тянуло его в тот дом, что и Викторию? Ладно, с Викторией понятно. Она увлечена Даниэлем. А Роберто? Какой у него интерес? Неужели Кристина снова увлекла его. Но так же просто не бывает, он знал, что она ему изменила, как он мог об этом забыть и вновь стремиться к этой женщине?...


…он приехал. Он так стремился к ней. Сердце гулко стучало в груди. Он уже не помнил, чтобы гнал машину с таким чувством, такими давно забытыми ощущениями.

Роберто подъехал к дому Кристины и вышел из машины. Он не был знаком с ее мужем. Теперь уже точно не познакомится. А был ли он? Вообще существовал? Хотя да. Виктория же рассказывала о нем. Даниэль тоже упоминал.

Роберто хотел знать. Хотел удостовериться, что все это правда, но он обманывал себя, главное, ему хотелось увидеть Кристину. Узнать, как она.

Если его дочь здесь. Он тоже мог спокойно прийти в этот дом. Роберто остановился около двери, решаясь – позвонить или нет… и не позвонил. Он открыл и зашел, как будто бы как к себе домой, как будто бы у него было такое право.

Вот он и у нее дома. В доме было очень тихо. Уютно. Тепло. Свет горел лишь в гостиной, куда он и направился, выходя из темноты коридора.

Карлос сидел рядом с Сабриной, обнимая и утешая ее. Виктория держала руку Даниэля, поглаживая, как бы давая понять, что он не один. Лишь Кристина стояла к нему спиной, обхватив себя руками, она был одна.

Кристина смотрела на фотографию мужчины. Так вот как выглядел ее муж, намного ее старше, удивленно отметил про себя Роберто. Дети сразу увидели его.

Виктория занервничала. Даниэль напрягся. Карлос встал. Сабрина напряженно смотрела на мужчину. Роберто всех окинул взглядом, он видел их неуверенность, но кроме Кристины, его в данный момент не интересовало ничего, устал он оглядываться, устал притворяться, и он прямиком направился к ней, пересекая гостиную.

Никто из детей не мог ему помешать, слишком смело и уверенно он себя вел. Подойдя, Роберто остановился в шаге от нее. Он уже понимал, что она знала, что он тут, чувствовала его.

Роберто осторожно коснулся ее плеч, сжал их. Кристина вздохнула. Он пришел. Чего он хотел от нее? Зачем? Роберто бережно развернул ее к себе и посмотрел с такой нежностью и пониманием, что в этот момент казалось прошлое отступило.

Перед ней стоял ее прежний Роб. Он пришел ее утешать? Кристина не верила. После всего, что они наговорили друг другу, он пришел сюда, чтобы поддержать ее? Без обид, без претензий друг к другу?

Роберто хотелось прижать ее к себе, но не здесь, не на глазах у детей, он не мог себе этого позволить при них. Какая-то часть его сознания не позволяла ему действовать со всем его желанием, все таки ему уже не 20 лет.

Его немой вопрос: где? И Кристина поняла его без слов. Роберто отпустил ее и отступил. Женщина прошла вперед, в кабинет Рафаэля. Как бы ему хотелось, чтобы она держала его за руку, ведя за собой. Роберто молча проследовал за ней.

Виктория не знала, как ей быть. Она ничего не говорила о том случае в офисе детям, ведь она дала слово Кристине - не рассказывать ничего об увиденном. Все молчали.

Молчали и они. Зайдя в кабинет, Кристина сразу же отошла к столу. Роберто остановился у двери. Он в ее доме. Находился в кабинете ее мужа. Это было видно по обстановке…и обида, перемешанная с горечью захлестнула его. Как она могла променять его на другого?

Кристина повернулась к нему и увидела осуждение в его глазах. Она больше так не могла. Всего на миг ей показалось, что они стали прежними. Кристина вздрогнула и заплакала, не в силах больше сдерживаться. Она осталась одна. Совсем одна. Роберто смотрел на нее со злостью и обидой. Как он мог осуждать ее в такой момент? Она накинулась на него с кулаками, молотя его в грудь.

- За что? За что ты так меня ненавидишь? За что ты лишил меня возможности жить? – сквозь слезы шептала она.

Роберто придерживал ее, понимая ее истерику. Там при детях она себя держала, но здесь дала волю своим слезам.

- Ты украл у меня стремление к побегу, - шептала она. - Женился. Как ты мог так быстро меня забыть? – голос срывался на хрип.

Он не понимал ее. Какой побег? Откуда?

- Ты мне изменила, - прошептал он, придерживая ее - как ты могла так поступить со мной? - это были первые его слова за этот вечер. Он встряхнул ее, прижимая к себе, лишая возможности двигаться. – Как ты могла? После всего, что у нас было? – он задал вопрос, что так мучил его, он хотел знать ответ. Сейчас, немедленно.

Кристина сквозь слезы посмотрела ему в глаза. Да, она изменила, но не по своей же воли. Что она могла поделать? И вот так глаза в глаза, совсем рядом, совсем близко. Слезы перестали капать.

Неровное дыхание смешалось. Ее грудь терлась об его грудь. Роберто усилил объятие и стал наклоняться к ее губам. Осторожно, едва касаясь, он прижался к ним на миг.

Кровь ударила ему в голову. Он отстранился, но всего лишь на мгновение, желая понять, кто перед ним. Не видение ли? Ведь столько раз он представлял себе этот момент, сколько лет он жаждал слиться с ней в поцелуе, понимая безумность своих желаний, и осуждая себя.

Кристина закрыла глаза, став податливой в его объятиях. Ее губы слегка приоткрылись, такие мягкие, они манили поцеловать ее. И Роб не заставил себя ждать, впившись в них, со всей страстью, что так сдерживал все эти годы.

Его стон, слился с ее. Ее губы, он узнал бы их из тысячи. Роб уже не контролировал себя. Кристина не понимала, сколько у него, он так крепко прижимал ее к себе, и в то же время, успевал ласкать ее тело.

С опаской, что это мгновение исчезнет, что это лишь плод его воображения, Роберто боялся отпустить Кристину, с жадностью целовал губы, шею, вновь возвращался к губам, сминая их своим напором.

Кристина понимала, что отпусти он ее сейчас, она бы просто рухнула к его ногам. Робу мешала одежда, каким-то образом он умудрился сбросить куртку. Мужчина был одержим своим желанием. Этой женщиной. Он подталкивал ее к столу, подсадил на него, и она тут обвила его ногами. На Кристине было столько одежды, а Роберто не мог больше ждать.
Он рванул ворот ее блузы, пуговицы посыпались на пол... И Кристина пропала. Треск разрываемой одежды мгновенно отбросил ее назад в прошлое, туда в тот страшный дом.

Она открыла глаза и увидела перед собой Алехандро. Роберто почувствовал, что она напряглась, что превратилась в струну, что-то было не так, но он стремился добраться до ее груди. Окутанный ее запахом, ее нежностью, ее податливостью, Роб рвал на ней блузку.

Кристина пронзительно закричала, заставив Роберто зажмурился, у него зазвенело в ушах.

- Нет, пожалуйста, прошу, не трогай меня, - Кристина рвалась в его объятиях.

Роб не понимал, что с ней случилось. Он лишь крепче прижимал ее к себе, пытаясь успокоить. Осознание, как током пронзило его. Нет, этого просто не могло быть. Роберто тяжело дышал, смотря на нее. Кристина не узнавала его, ее глаза были затуманены призраками прошлого.

- Нет, не надо, прошу, не надо, не трогай меня, пожалуйста, - ее хрип, срывающийся голос, и ногти, больно впившиеся в его кожу. – Не надо, нееет.

Роберто не мог вымолвить ни слова, держал ее, не в силах выпустить из своих объятий, она рвалась из них, боролась с ним, словно от этого зависела ее жизнь.

Дверь кабинета распахнулась, и дети замерли на пороге. Даниэль сразу оценил ситуацию, он подскочил к Роберто и попытался его оттащить в сторону от матери, но тот не двигался.

Виктория прижала руки к груди, не понимая, как ее отец мог опуститься до насилия, сначала в офисе, он требовал ночи в замен на устройство Даниэля, теперь же просто силой решил взять эту женщину.

Карлос тянул Кристину на себя, пытаясь разжать руки Роберто. Сабрина замерла на пороге, не веря своим глазам.

- Отойдите от нее, сеньор, - Карлос одной рукой отодвигал Роба, другой тянул Кристину на себя.

Кристина же отбивалась от всех, стараясь придерживать порванную блузку.

- Нет, нет, - беззвучно шептала она.

Роберто с ужасом сделал шаг назад, отпуская ее. Он не мог в это поверить. И тут же Даниэль его ударил, набросившись на него. Роб, не ожидавший нападения, отлетел на диван.
Карлос, пользуясь моментом, накинул на Кристину свой пиджак, которая без сил опустилась на пол, ее никто больше не держал.

Сабрина бросилась к матери и присела с ней рядом. Виктория стояла у двери. Слезы текли из ее глаз. Ей было безумно стыдно за поведение отца.

Даниэль надвигался на Роберто. Роберто быстро пришел в себя, блокировав его второй удар. Дерзость молодого человека, не могла поспорить с мощью и злостью Роберто. Нет, яростью. Он, не причиняя ему вреда, прижал его лицом к стене, скрутив руку, и тряхнул так, что у Даниэля потемнело в глазах.

- Как ты мог позволить своему отцу насиловать мать, - Роберто практически прокричал Даниэлю эти слова в ухо, обвиняя.

Сабрина подскочила. Карлос, пытавшийся обнять Кристину, услышав слова Роберто, прекратил свои попытки. Кристина отползла в сторону, странно тянув ногу, словно она заболела у нее.

Роберто снова ударил Даниэля о стену:

- Как ты мог позволить ему насиловать ее? Что ты за мужчина? И вы еще скорбите о нем? – его голос дрожал от гнева. – Как ты мог позволить? – он требовал ответа на свой вопрос, вновь и вновь ударяя Даниэля об стену, но не причиняя ему вред. – Твой отец насиловал твою мать, а ты молчал?

Кристина медленно приходила в себя. Она закуталась в пиджак Карлоса и побледнела, услышав последние слова Роба. Встала на ноги, приняв помощь Карлоса.

Дети были так напуганы и растеряны. Сабрина прижала руки ко рту, чтобы не закричать. Она не верила в услышанное, но уведенное подтверждало насилие. Может поэтому родители жили в разных комнатах. Но как осознать и принять, что ее отец, милый добрый человек, мог совершать такое?

Даниэль даже не пытался вырваться. Слова Роберто, как заноза засели в голове, лишая возможности двигаться.

- Как ты мог допустить такое? – Роберто был в таком гневе, что никто не решился подойти к ним.

Виктория отшатнулась. Она никогда не видела отца в таком состояние. Кристина медленно двинулась в их сторону. Она чуть не плакала, слыша его слова. Он защищал ее.

Роберто защищал ее сейчас, но что он мог поделать, когда это было так давно, что просто невозможно было исправить? Кристина медленно подошла к Роберто, смотря на него спину.

одной рукой, придерживая пиджак, другой обняла мужчину, прижавшись к его спине, как раньше, черпая силу, даря нежность. Роберто замер. Кристина пыталась его успокоить.

- Роб, пожалуйста, я прошу тебя, остановись, - Кристина уткнулась ему в спину. – Не трогай моего сына. Он не виноват ни в чем.

Роберто прислонился к ней спиной. Так привычно. Это долгожданное объятие, но сейчас оно причиняло ему только боль. Он медленно повернулся. Ее рука безвольно упала. Роберто заглянул в ее глаза. Кристина понимала, что от него не скрыться, как и не скрыть правду.

- Кто? – Роберто осторожно сжал ее плечи, боясь напугать. – Кто это сделал? – он говорил медленно и спокойно. – Крис, я прошу тебя, скажи? – он смотрел на нее, но она лишь качала головой. - Почему ты так мучаешь меня?- он прижал ее к себе, крепко, нежно, пытаясь разделить с ней эту боль, забрать ее, очистить.

Дети в изумлении смотрели на эту сцену, словно стали невольными свидетелями чего-то сугубо личного. Они не понимали, ни поведения Роберто, ни тем более поведения Кристины в такой-то день, день похорон Рафаэля

- Роб, пожалуйста, не надо, ты и так натворил дел, - прошептала Кристина, посмотрев ему в глаза.

Роберто понимал, что она говорила о детях, что им придется многое объяснять, но это все потом. Сейчас он хотел успокоить ее, узнать правду. Может все не так, как он думал. Он осторожно провел рукой по спине, желая показать, что ему можно довериться.

- Пожалуйста, - Кристина тронула его щеку, Роб закрыл глаза, ее прикосновение вызвало в нем целую бурю чувств. – Прошу тебя, - Кристина нервно сглотнула, но как бы больно ей не было, она все же произнесла эти слова, прогоняя его, - уйди.

Виктория не могла поверить своим глазам, вот так легко, ее отец позволял этой женщине обходиться с ним. Из разъяренного льва мгновенно превращался в ручного котенка, всего лишь одним прикосновением ее руки. Что все это значило?

Роберто отступил, стискивая зубы, она словно ударила его. Он так жаждал помочь ей, а она гнала его прочь. Ему нигде не было места. Ни в этом доме, ни в своем собственном. Он поднял куртку с пола, и не оборачиваясь, вышел из кабинета.

Кристина стояла спиной к детям, чувствуя их взгляды, чувствуя их напряжение… но больше всего ее страшили вопросы.

- Мама, что все это значит? – услышала она голос Даниэля, он не просто спрашивал, он требовал объяснений…

... продолжение тут https://www.asienda.ru/post/29002/

Рейтинг поста:  +14