Наказаны любовью/глава 4

Пролог https://www.asienda.ru/post/28326/
Глава 1 https://www.asienda.ru/post/28362/
Глава 2 https://www.asienda.ru/post/28464/
Глава 3 https://www.asienda.ru/post/28464/

Глава 4


... она не хотела жить. Кристина лежала на боку и смотрела в одну точку. Странно, но она не могла плакать. Бруно, встревоженный ее поведением вызвал Алехандро, ведь Кристина отказалась и от еды и от воды. Просто лежала не двигалась и ни на что не реагировала весь день.

Алехандро посмотрел на Кристину. Ее состояние совершенно не понравилось. Сейчас он видел лишь тень от той девушки, что сбил на дороге. Она лежала и смотрела в одну точку. Не реагировала ни на что. Звонок Бруно встревожил его. Он вызвал Винсенте, но даже и тот не смог ничего толком сказать, что с ней.

- Наверное депрессия. Вы поймите, - он вытер руки о полотенце, - ей нужно разрешить выходить на улицу, иначе она может потерять ребенка.

Кристина слушала их и молчала. Даже возможность выйти на улицу - не радовала ее. Какой в этом всем был смысл? Какой? Бежать? А куда бежать? Зачем? Для кого? Она мысленно застонала и закрыла глаза. Роб, почему же ты предал меня? Для тебя я тоже была простым развлечением, как и для них?

Кристина медленно приподнялась и села, опустив голову. Алехандро прищурился. Бруно напрягся. Винсенте замер. Трое мужчин смотрели и не знали, чего от нее ожидать. Алехандро вдруг махнул рукой, молча приказывая всем удалиться. Дождавшись, когда за ними закроется дверь.

- Что на этот раз? - резко спросил он. - Что за представление ты устроила? Решила угробить себя и моего ребенка? - он говорил с ней жестоко.

Кристина молчала. Ребенок. Ему нужен был от нее только ребенок. А она? Она вообще кому-то нужна была? Господи, да что же это такое, почему так горько? Мужчина чуть наклонил голову - она слегка вздрогнула.

- Что ты хочешь?- спросил он.

- Умереть, - прошептала Кристина. - Я хочу умереть, - уже более твердым голосом ответила она.

Алехандро хмыкнул, а потом рассмеялся:

- Ты не умрешь. Мне нужен твой ребенок и ты родишь его здоровым. Так что выбрось из головы всякую ерунду и ешь, - приказал он, пододвинув к ней поднос с едой. - Ешь, на тебя мне наплевать - ребенку нужна еда.

Кристина закрыла глаза. Тошнота снова подкатила к горлу, а ведь уже вроде бы не беспокоила ее. Ребенок. Кристина похолодела. Она морила голодом своего ребенка... ее ребенка. В первую очередь это был ее ребенок. У нее сработал инстинкт матери. Она станет мамой. На глаза навернулись слезы. Она не выбирала своему ребенку отца, но в ней теплилась жизнь, маленькая, крохотная жизнь, ее малыш.

Кристина заплакала, потянувшись к хлебу. Она давилась им, но ела. Алехандро передернулся и вышел, слишком неприятна ему была эта сцена, неужели он ее полностью сломил?...

... она не могла его сломить. Рамона нервничала, уже было слишком поздно. А Роберто до сих пор не было дома. Она не понимала его: зачем ему нужны были развлечения на стороне, когда дома его ждала молодая красивая жена. Вмешавшись в жизнь своего сына, она кардинально изменила его самого и его отношение к жизни. Теперь он просто брал, ничего не давая взамен.

Дай бог, поскорее бы забеременела Палома. Тогда у него появились бы обязательства, не сможет он тогда вот так безразлично относиться к своей семье. Ребенок все изменит. Рамона старалась в это верить.

Роберто сидел в машине. Он не хотел идти в дом. Да и не чувствовал он этот дом своим. Дом там, где тебя любили, ждали, заботились. Где не было лжи и лицемерия. Да, здесь он провел детство. Много было радости, надежд, связанных с этим домом. Сейчас же в нем царила пустота и одиночество. Они жили там втроем, но каждый сам по себе.

Родная мать стала чужим для него человеком. Страшно взрослеть за один день. Страшно смотреть вперед – зная, что ничего хорошего уже не будет. Самое ужасное, что он разучился мечтать. Не мог надеяться.

Роберто не знал, как ему быть дальше. Вроде бы он что-то решил для себя, определился, но вот привыкнуть стать роботом ему нужно время. Зато наверное так удобнее было бы жить. Без чувств, без эмоций. Без надрыва.

Он вышел из машины. Ветерок тронул его волосы. Когда-то он наслаждался каждым дуновением ветерка. Сейчас же даже не обратил внимание, все было так естественно. Ему хотелось сделать глоток виски. Пить он не любил, но вот эта маленькая потребность в обжигающем напитке – согревала его на миг. Роб не удивился темноте в холле. Его никто не ждал.

А Кристина бы ждала. Мысль, как молния пронеслась, всколыхнула боль, и исчезла. Как и сама Кристина. Почему ему так трудно было ее забыть и выбросить из своих мыслей, своего сердца. Своей души? Почему воспоминания до сих пор терзали его? Почему боль потери и ненависть от предательства не могли найти равновесия в его истерзанном сознании.

Скрывая от всех свои чувства, Роб научился за это время надевать маску. Он искренне верил, что наступит момент и она станет его вторым я, и тогда ему не пришлось бы притворяться. Он налил себе немного виски. Сделал глоток. Это единственное давало ему ощущение того, что он еще не умер, что жизнь продолжалась.

-Ты так сопьешься, сын, - Рамона смотрела на него сверху.

Роберто поднял взгляд. Его мать стояла на лестнице.

- Не спится? – усмехнулся Роб.

- Не груби, - Рамона стала спускаться с лестницы.

Роберто сделал еще глоток. Ему стало абсолютно безразлично, что подумает или скажет ему сейчас мать. Сам то он знал, что до алкоголизма ему далеко. Бокал виски в день или пара, еще не делали из него алкоголика.

- У тебя молодая жена, ты каждую ночь проводишь с ней. И в то же время таскаешься по другим женщинам. Чего тебе не хватает, Роб? - налетела на него Рамона, не выдержав этого молчания.

Роберто резко развернулся к матери. Его взгляд пронзительный, жесткий, казалось резал ножом. Его нутро кричало – тепла, любви, ласки, нежности, но это нельзя купить. Нельзя получить то, от чего в дрожь бросало все тело. Нельзя заставить любить, нельзя заставить хотеть. Буря, бушевавшая внутри, внешне никак не проявилась.

- Мужчине всегда мало, - сухо ответил он. - Мужчины любят разнообразие. И потом, пока я молод, - заметил Роб, – от жизни надо брать все, что в принципе я и делаю, - Роберто долил себе виски. Он не хотел уже пить, но сейчас делал это из принципа.

- Что ты с собой делаешь? - не понимала Рамона.

- А что же я плохого делаю? - спросил Роберто. - Я работаю, при чем зарабатываю достаточно, чтобы обеспечить не только нас, но и своего тестя. Ему кстати была нужна большая сумма денег. Он их получил. Ты же так этого хотела. Моего брака. Взлета его политической карьеры. Кстати, - Роберто посмотрел матери в глаза, - может он твой любовник?

Рамона открыла рот от услышанного. Если до сих пор она сдерживалась, то сейчас все ее эмоции и негодование вырвались наружу.

- Как ты смеешь, - закричала она и занесла свою руку для пощечины, но Роберто перехватил ее, сдавил, не причиняя сильной боли.

- Не смей поднимать на меня руку. Я уже предупреждал тебя, - холодно произнес он. - Я стоял перед тобой на коленях, но ты была непреклонна. Теперь ты пожинаешь плоды того, что посеяла, - Роберто отпустил руку матери, сделал два больших глотка. – И потом, что я такого сказал? - пожал он плечами. - Это всего лишь одна из сторон жизни. Если мужчина общается с женщиной, при чем достаточно долго, то явно между ними что-то есть, было или будет. Как говорится вопрос времени.

- Что ты говоришь, - Рамона была поражена, она покачала головой - услышать такие слова от своего сына. Кем он ее представлял?

- Правду. Так ты спала с Армандо? - спросил он. - Может ты изменяла отцу с ним еще в молодости? Все может быть. И что? - он потребовал ответа. - Сейчас твое слово против моего. И где правда? И потом какая она – правда? Всего лишь пустые слова. Оправдания. За чем? Ни к чему. Мне абсолютно безразлично, что ты можешь или хочешь мне сказать, -Роб поставил пустой бокал на каминную полку. - Да, кстати, ты мне напомнила – наверху меня ждет молодая жена. Пора бы уже напомнить о себе.

Роберто прошел мимо матери, впервые она не могла подобрать слова на его грубость, пошлость - когда он забыл о воспитании?

- Ты знаешь, с одной женой скучно, а несколько женщин имеет свою привилегию сравнивать и оценивать. Хотя думаю, что тебе это знакомо, мама, - он сказал ей это практически на ухо.

- Роберто, твой хамство и цинизм не имеет границ, - ее голос сорвался.

- О, мама. Я даже еще и не начинал, - заметил Роберто.

- И так ты собираешься воспитывать своего ребенка? Какой пример ты ему будешь показывать? - Рамона смотрела ему в спину.

На этих словах Роберто остановился.

- Воспитывать ребенка, - он сделал паузу, - я пожалуй доверю тебе. У тебя это хорошо получается. Смотри какой сын у тебя вырос. Пойду постараюсь, чтобы у тебя было кем заниматься. Чтобы ты наконец-то оставила меня в покое, - он резко повернулся к ней и в его глазах сверкнула дикая боль и отчаяние.

Роберто быстрым шагом направился к двери своей спальни. Захлопнув дверь так, что Палома подскочила на кровати.

- Что случилось? – она растеряно смотрела на своего мужа.

- Муж пришел, а жена его не встречает – вот что случилось, - Роберто раздраженно стал снимать одежду, не обращая никакого внимания на испуганную женщину. Раздевшись, сразу же пошел в душ.

Палома встала с кровати, собрала разбросанную одежду. Вся одежда была пропитана женскими духами. Ее муж встречался с другими женщинами. Паломе было больно это осознавать, но ничего поделать, даже сказать ему об этом она не могла. У них была договоренность, она не имела права вмешиваться в его жизнь. Сможет ли она вынести все это…

... он выдержал все нападки своего отца. Алехандро сидел за столом и смотрел на папку с документами. Он практически одержал победу. Дальше отцу нечем было манипулировать его. У него будет сын. Кристина родит ему его. Обязательно родит

Идти домой не хотелось. Ехать на ранчо - когда к Кристине нельзя было прикоснуться - не было абсолютно никакого желания. И все же он был рад. У него будет ребенок. Это будет сын. Он был уверен в этом.

В его семье рождались только мальчики. Другой мысли он даже не допускал. Алехандро стал обходить кабинеты. Его переполняло чувство обладания всем этим имуществом. Увидев свет в офисе Николаса, Алехандро нахмурился. На лицо набежала тень.

Все было хорошо в работе, но присутствие Николаса. Сына этой женщины. Как вечное напоминание ее незримого присутствия в его жизни. Как бы ни старался Алехандро, не замечать Николаса, он не мог. Он мог порой его подставлять, правда отец пресекал эти его попытки. Любая ошибка Николаса воспринималась, как подножка Алехандро. В конце концов Алехандро понял, что смысла в подставах просто нет. Отец всегда был на стороне своего приемного сына. Сына, с семьей которого он жил. Совершенно чужими ему люди.

Он общался с сыном Николаса, называл его внуком, но у него появится его родной внук. Именно это заставило его зайти к Николасу.

- Скоро закончится твое торжество, ты лишишься моего отца. Ты ему никто. Как и вся твоя семья, - с порога заявил Алехандро.

Николас, молодой мужчина, с тонкими чертами лица. Он был сильно похож на свою мать. Может именно это держало отца рядом с ним. Его внешнее сходство с ней, женщиной, которая заняла место его матери.

- Алехандро, никто не забирал твоего отца. Он сам решил жить с нами. Видимо с тобой ему неприятно, - обычным тоном ответил Николас.

- Неудобно? О чем ты говоришь? - возмутился Алехандро. - Как ему может быть неудобно в своем собственном доме? Там, где его семья. А его семья – это я. Я его родной сын.

- Бывает так, что родные становятся чужими. А чужие – становятся ближе и роднее, - Николас отложил ручку в сторону.

- Мне все равно, - махнул рукой Алехнадро, - но ты никогда не получишь наследство моего отца. Как его не получила твоя мать. Так и тебе его не видать.

- Я не стремлюсь к обладанию. У меня есть работа. У меня дом. Есть семья. Отец, который вырастил. Пусть не родной, но он научил жить, - Николас говорил спокойно, но все его слова больно ранили Алехандро.

- У тебя это есть, пока отец тебе это дает, - Алехандро сжал кулаки.

- Отец меня поддерживает. Семью нужно создавать самому. Это кропотливая и долгая работа, но думаю тебе этого не понять. Мне искренне жаль тебя – ты ничего не видишь из-за своей навязчивой идеи, - вздохнул Николас.

- Я вижу то, что самозванец, который хочет обладать тем, что ему не принадлежит. Пусть отец и живет с тобой сейчас, но очень скоро все измениться. Все встанет на свои места, - усмехнулся Алехандро.

- У тебя патологическая мания вернуть отца. А ты хоть раз задумывался – почему он ушел из дома? - спросил Николас

- Из-за твоей смазливой мордашки. Она так напоминает ему его шлюшку, - Алехандро практически выплюнул эти слова, как он ее ненавидел, как же он ненавидел ее сына.

Николас встал и подошел к Алехандро.

- Никогда, слышишь, не называй мою мать шлюхой, - он слегка толкнул его. - Она была замужем за твоим отцом. За человеком, который принял меня, дал свою фамилию. Воспитал. Считает своим сыном. Я не позволю тебе причинять ему боль.

Алехандро стиснул зубы, не стал развязывать драку. Не потому что боялся, просто не хотел в очередной раз доставить удовольствие Николасу поплакаться отцу. Он отступил.

- Я его не трогаю. Но поверь, - он пригрозил ему пальцем, - скоро, очень скоро все измениться.

Алехандро с такой силой захлопнул дверь, что посыпалась штукатурка. Николас устало опустился в кресло. Работать здесь ему совершенно не хотелось, но обещание, данное отцу, не позволяло ему уйти с этой работы. Он должен был быть здесь. Практически правая рука Алехандро. Порой выгодные контракты очень трудно заключать, ввиду их постоянного конфликта. И слава богу Алехандро в последний момент менял свой гнев на милость – только бы получить контракт, и чтобы потом как можно меньше общаться с Николасом.

Правда последнее время их стычки стали реже. Алехандро игнорировал Николаса. Не раз они задерживались в офисе допоздна, оставшись одни, но не пересекались. Каждый раз уходили сам по себе, так и не встретившись. Сложнее всего было обсуждать вопросы, передавать документы, но они как-то приспособились. Николас устало потер виски. Обещание и обязательство, данное отцу, крепко привязали его к этому месту…


... уже прошло больше двух месяцеы, как Кристина попала в плен к Алехандро. Два долгих месяца. Кристина устало села на кровати. Заставлять себя вставать каждое утро давалось с трудом. Свет померк. Не осталось стремления к побегу.

Августа теперь приходила к ней каждый день. Молча сидела рядом. Как поняла Кристина, ей так было проще, когда человек молчал. И вот так вдвоем они часами могли находиться в одной комнате, не произнеся при этом ни единого слова. Раньше Кристина ее жалела, пыталась разговорить, но теперь ей не хотелось ничего. Только естественные потребности - сходить в туалет, поесть, но даже еда потеряла свой вкус.

Бруно перестал ее беспокоить. Алехандро тоже не приезжал. Казалось, что ей жизнь дала временную передышку, но она ее не просила. Может если бы что-то происходило, она бы поняла, как быть, что делать дальше. Только ничего не происходило.

Одна единственная мысль, что Роб, ее родной Роб женился. Создал семью. Он даже не скорбел о ней. Она просто исчезла из его жизни и все. До заметки в газете, она еще надеялась хоть как-то оправдаться перед ним, но сейчас все было потеряно. Сейчас он принадлежал другой женщине. Очень сложно было понять и принять, что она осталась совсем одна. Как тогда, в день, когда ее родители разбились.

Жуткий приступ тошноты заставил ее бегом направиться в ванную. Когда рвота закончилась. Кристина опустилась рядом с унитазом на пол. Сердце колотилось в груди. Сил совсем не осталось. Слезы хлынули из ее глаз. Она оплакивала свою судьбу. Родителей, что так рано покинули этот мир. Любовь, которой так и не успела насладиться. А была ли любовь? Сейчас она в этом сильно сомневалась. Никогда она больше не станет доверять мужчинам. Никогда, даже если ей удастся выбраться из этого дома, она не увидится с Робом. Она не в силах смириться с его предательством и обманом.

Приступ тошноты прервал рыдания. Изменения, происходившее в ее организме, давали о себе знать. У нее будет ребенок. Только ее. Не позволит она больше мужчинам управлять ее жизнью. Она будет жить для ребенка. Отдаст всю свою любовь, нежность и заботу. Она постарается огородить его от всех неприятностей. Ее ребенок не будет страдать. Она защит его от всех невзгод несчастий. Эта мысль так прочно засела в ее голове, переключила все ее мысли. Только ребенок. Ее ребенок.

Кристина вышла из ванной и столкнулась с Бруно.

- Плохо? Тошнит? Врача надо вызвать? – он внимательно смотрел на нее.

После того случая он старался не выпускать ее из виду. Игры закончились. Больше он не давал ей ни малейшей возможности на побег, да и не предпринимала она ничего. Иначе Алехандро просто оторвал бы ему голову, случись что-нибудь с ребенком.

- Обычное явление, - хрипло произнесла Кристина. – Токсикоз при беременности.

Кристина поправила халат и прошла мимо него. Августы уже и след простыл. Тихо пришла, тихо ушла, Кристина поражалась ее спокойствию.

- Пусть врач посмотрит, - настаивал Бруно.

- Он ничего нового не скажет. Только подтвердит мои слова. Я хочу что-нибудь впить. Может воды с лимоном. Она поможет, - попросила Кристина.

Бруно с удивлением смотрел на Кристину. Она вернулась. Он даже улыбнулся про себя, новсе равно в ней что-то изменилось. Исчезла вся наивность, словно она повзрослела в одно мгновение. Пусть она и была еще достаточно молода, но она стала другой.

Кристина плакала, когда была в туалете. Однако перед ним она не показывала свои боль и разочарование. Пусть на лице и были видны ее еще недавние слезы. Сейчас же весь ее вид говорил об обратном.

- Я посмотрю до обеда, и если тошнота повторится, то я вызову врача, - Бруно вышел из комнаты.

Кристина изменилась. В ней чувствовалась новая струна и это настораживало его. Он не верил, что она оставила попытки сбежать, как будто смирилась со своим положением, это было очень подозрительно.

Кристина прикоснулась к животу, как будто защищая свое нерожденное дитя.

- Я буду жить для тебя. Только ты и я. Больше нам никто не нужен. Мы обязательно убежим. Я еще не знаю как, но верь мне, так и будет, - она дала слово.

Кристина улыбнулась. Улыбнулась своему ребенку. Больше ей некому было улыбаться. Роберто предал ее и забыл, вычеркнул ее из своей жизни, и она поступит точно также. Кристина улыбнулась. Хоть улыбка и получилась натянутой и кривой.

Именно это и увидел Алехандро, зайдя в комнату к Кристине. Он остановился. Еще ни разу он не видел, как она улыбалась. Все ее лицо озарилось. Глаза засияли. Стало тепло и уютно от ее улыбки. Он не смог подойти к ней. Боялся спугнуть это видение. Он шагнул назад из комнаты. Он испугался самого себя. Своей реакции на женскую улыбку. Когда-то он так радовался этому чуду. Улыбки мамы. Кристина своей непосредственностью и естественностью напомнила ему о былом. Он уехал, так и не потревожив ее. Не хотел снова вспоминать то, что утратил. То, чего лишила его та женщина, та, что украла у него не только воспоминание о матери, но и его отца...

... почему никак нельзя избавиться от воспоминаний? Роберто пытался решить вопрос, возникший при строительстве и никак не мог сосредоточиться. Он очень устал, мало спал. Загонял себя работой, вечера проводил в компании разных женщин, правда всегда возвращался домой. Еще немного, и он уедет. Подальше из этого города, где все напоминало о Кристине. Порой он сам удивлялся самому себе. Его предали, обманули. Так почему же он до сих пор еще что-то чувствовал к ней. Это неправильно. В каждой женщине он искал Кристину. И каждый раз испытывал разочарование, так и не найдя ее. Почему так странно устроен человек – почему нельзя устроить перезагрузку. Раз – и ничего не помнить, ничего не знать, начать жизнь с белого листа.

Роберто достал папку. В этой папке лежали чертежи, эскизы их дома с Кристиной. Он хотел сделать ей подарок на годовщину их свадьбы. Но теперь некому было его строить, их больше нет, нет Кристины, нет того Роберто, однако стройка продолжалась. Она шла. Он не мог ее остановить.

Дом Кристины сгорел. Его собственный дом превратился в ад. Он строил дом, в котором просто некому было бы жить, однако он продолжал стройку. Просто знал, что доведет дело до конца. Но никто и никогда не будет там жить. Он станет огромным памятником их любви, пусть она его и не любила, но были мгновения, которые еще до сих пор тревожили его душу.

Ее предательство останется на ее совести. Он любил ее всем сердцем. Так, как никогда и никого уже не полюбит. Он отдал ей всего себя, а остался с разбитым сердцем. Роберто закрыл папку. Никто не должен знать об этом. Он отложил папку в сторону, посмотрел на часы, осталось время выпить кофе, и потом надо было ехать на работу.

За столом уже сидели Рамона и Палома. Роберто сел на свое место. Раньше он всегда целовал маму. Но вот уже больше двух месяцев как это перестало быть традицией. Рамона и Палома старались не трогать Роберто, так как не знали как он отреагирует. Палома зажала рот рукой и выбежала из-за стола. Рамона удивленно посмотрела ей в след. Роберто же сидел довольный.

- Палому тошнит, - Рамона посмотрела на Роберто.

- Ну думаю, что этого и следовало ожидать. В полнее нормальная реакция, - Роберто сделал глоток кофе.

- Ты хочешь сказать, что она беременна, - Рамона была очень удивлена.

- Все возможно, но ты же любишь доказательства. По этому я отвезу ее сегодня к врачу, и мы будем знать точно, - Роберто встал из-за стола, - но одно могу сказать, я старался. Тебе не в чем меня упрекнуть.

Рамона не нашлась, что ответить ни на новость, ни на его грубость. Однако само осознание того, что Роберто самостоятельно повезет Палому к врачу обрадовало ее. Может все еще измениться. Может быть Роб станет таким, каким был. И Рамона улыбнулась. Мир встает на свои места. Просто нужно было подождать...


... Роберто и Палома дождались врача. Винсенте осмотрел Палому и подтвердил ее беременность. Сказал, что все в порядке, что все протекает, как положено. Нужно было сдать некоторые анализы, пройти небольшое обследование, но для этого надо задержаться. Роберто оставил Палому, сказав, что заедет позже.

- Как поживаешь, Палома, - Винсенте внимательно посмотрел на свою давнюю подругу.

- Хорошо. Вышла замуж, как ты видишь. У меня замечательный муж. Будет ребенок, - ответила Палома, вздохнув.
- Да. Я вижу, что ты хорошо устроилась. А как твой отец? - Винсенте жаждал обладать информацией.

- У него тоже все хорошо. Жизнь наладилась, Винсенте, ты не верил, но вот так уж получилось, я удачно вышла замуж, заявку моего отца приняли, так что он участвует в предвыборной гонке.

В дверь постучали и зашла медсестра. Она забрала Палому для прохождения анализов. Винсенте задумчиво смотрел на закрытую дверь...


... Рамона буквально испепелила дверь глазами. Уже прошло часа три, как они уехали, и до сих пор не было новостей. Ей так хотелось услышать положительный ответ, понимая, что только это могло бы изменить ее сына. Только ребенок, от которого нельзя было бы так просто отмахнуться. Услышав шум входной двери, она поспешила на встречу.

Палома вошла первая, Роберто за ней. Он сразу же подошел к камину. Налил себе виски. Попросил служанку собрать его чемодан, чем удивил Рамону.

- Что происходит? Куда ты собрался? - удивилась она.

- Палома беременна, мой долг выполнен, можешь праздновать, - Роберто выпил виски.

- Беременна, девочка, какая радость, - Рамона обняла молодую женщину. – Сынок, дай тебя поздравить, - она шагнула к нему, - какая радость – какое счастье.

Роберто отстранился от матери.

- Ну этого следовало ожидать. Ты хотела своих внуков. Ты их получишь через некоторое время. Так что вам женщины есть чем заниматься, а мне пора вернуться к делам. Сегодня я уезжаю. Я и так уже откладывал эту поездку, больше тянуть не могу,

Роберто поставил пустой бокал на каминную полку и поднялся по лестнице.

- Палома, вы поругались? Он тебя обидел? – Рамона кинулась с расспросами к молодой женщине.

- Нет, что вы. Просто Роберто необходимо уехать. Он уже не раз откладывал свою поездку. Врач подтвердил мою беременность. Сделал необходимые анализы – со мной все в порядке. Так что нет необходимости Роберто и дальше тянуть с отъездом, - просто ответила Палома, в душе радуясь, что Роберто покинет дом на время.

- Девочка, какая ты еще молодая, - Рамона присела рядом с Паломой. – Женщина должна быть умнее. Можно было попросить врача, чтобы он сказал, что тебе необходим покой, внимание, забота. Ты могла бы задержать Роберто. Это самый удивительный момент в жизни. Это могло бы сблизить вас, почему ты со мной не посоветовалась? - спросила Рамона.

- Мы обговорили с Роберто его поездку. Мы уже подозревали, что я беременна, просто не получалось поехать к врачу. А сегодня все случайно получилось и.., - Палома замолчала. Она не привыкла делиться. Ее мама умерла рано. Воспитывал ее один отец. – Все будет хорошо. Роберто вернется к родам, не переживайте, - она улыбнулась.

- Но это ведь еще не скоро. Он что уедет так на долго, - Рамона была очень удивлена и расстроена. Все ее надежды на то, что Роберто может измениться, рухнули.

- Это выгодный проект. Родиться ребенок, будут расходы, - Палома говорила практично, без эмоций.

Рамона встала. Надо что-то сделать. Надо остановить сына. Она поднялась наверх.

- Ты не можешь уехать. Ты просто не можешь ее бросить, - Рамона начала говорить прямо с порога.

- Я могу, и я уезжаю, - Роберто подошел к матери.

- Ты не можешь бросить свою жену в положении. Это важный момент в вашей жизни. Это может вас сблизить, - Рамона смотрела на него с мольбой.

- О неужели ты впервые говоришь правду, мама, - Роберто покачал головой. – Только к сожалению она никому уже не нужна. Я никого не бросаю. Я ничего никому не обещал. Ты хотела, чтобы я женился на Паломе. Я женился. Ты хотела, чтобы она забеременела. Это получилось. Теперь ты требуешь моего присутствия. Игры в семью. Ее нет и не будет. Не я выбирал себе жену. И у тебя больше нет прав указывать мне, как мне поступать. Ты их утратила, вмешавшись в мою жизнь. Ты хотела себе игрушку, ты ее получила. Скоро появится визгливый малыш. Тебе будет кем заниматься – оставь меня в покое. Я буду жить так, как хочу, - выпалив на одном дыхании, Роберто схватил чемодан и вышел из комнаты.

Рамона опустилась на кровать. Она потеряла сына. Ничто не сможет его вернуть. Даже ребенок. Любая мелочь будет гнать Роберто из дома. Он будет возвращаться и снова уходить. Вот что она сделала. Она лишила сына покоя. Она украла у него жизнь. Потому что то, как он живет сейчас – это не жизнь. И виновата в этом Кристина. Эта девчонка с улицы, что вскружила голову сыну. Даже сейчас, понимая, что получилось, она продолжала обвинять другую.

Палома смотрела, как за Роберто закрылась входная дверь. Он уехал. Он даже не попрощался с ней. Так стремительно покинул дом, как будто бы за ним гнались. Не скоро они теперь увидятся. Палома подошла к каминной полке. Взяла бокал Роберто и налила себе виски. Она уже так долго сдерживалась. Сейчас, пока никто не видит – она выпьет. Немного, всего чуть-чуть…



... немного света принесла ему медсестра новостью, что у него будет дочь. Рафаэль обрадовался. У него будет дочь. Луз сделала ему такой подарок. Винсенте подтвердил то, что сообщила медсестра. Пять месяцев уже Луз лежала без движения. Пять долгих месяцев.

Через несколько месяцев он сможет взять на руки свою девочку. Маленькую Сабрину. Именно так хотела Луз назвать дочку, если она забеременеет. И вот сейчас Рафаэль радовался один. Луз больше никогда не сможет присоединиться к нему. Не сможет разделить с ним такие минуты и другие, которые еще будут в его жизни.

Винсенте наблюдал за радостью Рафаэля, понимая, что скоро тот будет скорбеть по утрате. Не будет у него ни дочери, ни жены. Он жаждал занять должность Рафаэля, тогда у него стали бы развязаны руки, и он смог бы делать свои делишки, и никто не бы ему мешал...

... ей мешал живот, чтобы посмотреть на свои ноги. Кристина положила руку на живот. Он стал большим и округлился. Ее беременность была очевидна. Она слышала, как Бруно запер дверь ее комнаты. Он стал очень бдителен. Не отпускал ее от себя ни на один шаг. Она предприняла еще одну попытку бежать, но он перехватил ее у порога дома.

Потом снова попыталась, закрыв его в столовой, но даже не успела открыть входную дверь, как его руки схватили ее в охапку и отнесли наверх в ее комнату. Каким образом ему удалось так быстро ее вычислить, она не понимала, но теперь он точно не даст ей такой возможности.

Кристина чуть не плакала от безысходности. С каждым днем она понимала, что Августе нельзя доверить ребенка. Она не в себе. Ею бы отвести к врачу, но Алехандро даже не думал об этом, ведь для всех беременна его жена. Он запер их тут вдвоем, чтобы никто не раскрыл его тайну.

Нельзя, чтобы сейчас у его жены обнаружили бы заболевание, под угрозой оказалась бы мнимая беременность. Если Кристине не удастся сбежать, то что же станет с ее малышом. Как она сможет жить дальше, зная, что ее ребенок у этих людей?...

... ребенок не давал ей покоя, постоянный токсикоз мучил ее. Палома практически не вставала. Беременность протекала тяжело. Винсенте часто приезжал к ним домой. Что-то делал. Давал рекомендации. Предлагал положить в больницу, но Палома отказывалась. Она не хотела никуда выходить. Постельный режим она могла соблюдать и дома. Рамоне пришлось нанять медсестру для постоянного ухода за Паломой. Роберто же не возвращался. Он даже не звонил. Где он, никто не знал...

... он не давал о себе знать и следующие 4-е месяца, словно вычеркнул мать и жену из своей жизни.

Рамона вышла из комнаты Паломы и вздохнула. Живот Паломы был просто огромен. Она передвигалась с осторожностью, держась за стены, либо опираясь на руку медсестры. Сегодня она вела себя беспокойно. Нервничала, ничего не могла взять в рот. Рамона спустилась вниз, и вдруг сверху раздался шум и крик. Рамона кинулась наверх. Она уже была не молода, но ноги сами несли ее наверх. Палома лежала в коридоре, она стонала и держалась за живот.

- Сеньора. Я вышла в туалет, она сама споткнулась и упала, - медсестра сидела на полу рядом с Паломой. - Нужно срочно ехать в больницу.

Рамона присела рядом с Паломой. Она ведь могла потерять ребенка. Еще очень рано, и это падение. А может оно и к лучшему. Отношений между молодыми совершенно нет никаких. Рамона стала набирать номер Винсенте, и чуть не выронила трубку, услышав голос Роберто.

- Что у вас тут происходит? – Роберто поднялся по лестнице.

- Палома упала. Она может потерять ребенка, - Рамона сказала это со злостью. – Тебе же абсолютно все равно было все это время.

Роберто ничего не сказал. Он молча поднял Палому на руки. На его белой рубашке, на рукаве тут же выступила кровь. Он просто спустился вниз с Паломой на руках, так ничего и не сказав матери.

Рамона не двигалась. Она даже толком не поняла, что произошло. Палома упала. Кровь. Роберто. У нее срок всего 8 месяцев, это очень опасно - это единственное, что знала Рамона, но ей стало все равно.

Она столько времени нервничала и переживала, что просто устала от этого всего. Сколько это могло продолжаться? Сколько. Рамона повернулась и зашла в свою комнату, стараясь не думать, что происходило в больнице. Словно уже отреклась от младенца, от бестолковой Паломы. Пусть будет так, как будет. Она просто устала. Павлома не смогла вернуть Роба. Не сможет этого сделать и ребенок. Так что родиться он или нет, ее не беспокоило. Это уже ничего не даст. Рамона ошиблась, заставив сына жениться. Это еще больше отдалило его. Она не давила на него. Она просто привела Палому в дом. И вот что из этого получилось. Женщина присела в кресло и закрыла глаза..


... Роберто устало протер глаза. Винсенте посмотрел на него и отметил, что тот изменился за эти несколько месяцев. Роберто был еще молод, однако легкая седина тронула его виски. Так, как будто художник слегка провел кистью.

- У вас родилась дочь, - сообщил он Роберто, - но она очень слаба. Восьмимесячные дети мало имеют шансов, но у вас девочка. А они до конца борются за жизнь. Так что остается только молиться.

- И когда точно будет известно, - Роберто смотрел Винсенте прямо в глаза.

- Первые сутки очень сложные. Если она их переживет, то думаю, что все будет в порядке. Ваша жена чувствует себя удовлетворительно, - ответил Винсенте.

- Хорошо, я буду здесь, может отлучусь не на долго, - Роберто повернулся и тут же натолкнулся на мужчину в халате.

Столкнувшись с Роберто, Рафаэль выронил документы.

- Извините, я вас не заметил, - Роберто посмотрел на Рафаэля.

- Ничего страшного, - улыбнулся Рафаэль и поднял документы с пола. – Думаю, что у вас родился ребенок. Молодые отцы всегда немного рассеяны.

- Да. Вы правы, - Роберто еще раз извинился и пошел дальше.

Ему не хотелось больше находиться в больнице. Палома родила. Оставалось ждать. Все должно было решится в течение суток.

Он пождет, ведь он для этого и приехал, а потом снова уедет, ему нужно было закончить проект. Домой к матери ехать не хотелось. Не хотелось слушать вопросы, не хотелось разговаривать. Роберто стоял на перекрестке, не зная, в какую сторону повернуть. И рука сама направила его в сторону строящегося дома. Роберто взглянул в окно - на небе ни облачка. Он давил на газ, отдаляясь от города. Он ехал в дом, в котором никто не должен был жить. От этих мыслей - у него волосы шевелились на затылке..


... ее ребенок шевелился, причиняя ей ужасную боль. Кристина едва сдерживала стоны, испытывая при этом невероятное ощущение, которое невозможно было не передать словами. Внутри нее билась новая жизнь, наверное уже совсем скоро она появится на свет. Кристина не знала, кто у нее будет.

Алехандро твердил, что сын, а она не знала, кого хотела бы родить, главное, чтобы был здоров, и чтобы она смогла уберечь его от всего.

Если бы Роберто был рядом. Роберто. При чем здесь он? Крмстина нахмурилась. Она гнала от себя мысли о нем. И вечером каждого дня она понимала, что день родов стремительно приближался...


... они уехали приблизительно семь часов назад. Но никто ей не позвонил, ничего не сказал, не сообщил, словно ее не существовало. Рамона пила чай. Возможно отсутствие новостей тоже новость. Она допила чай и пошла спать...


... она уже не спала. Палома держала на руках девочку. Маленоькую, крошечную, с черными волосиками.

- Как вы назовете дочь? – спросил Винсенте у Роберто.

Роберто смотрел, как Палома кормила крохотную девочку. Ничего не колыхнулось в его душе. Он ничего не чувствовал. Его сердце умерло. Он гнал прочь от себя мысли - о Кристине, стараясь не представлять ее на месте Паломы. Ему было бы дико больно, допусти он только мысль, что на кровати лежит Кристина и кормит их дочь.

- Виктория. Я хочу назвать дочь Виктория, - голос Паломы вернул его в реальность.

- Хорошее имя, - подтвердил Роберто. – Когда я смогу их забрать и отвезти домой?

- Пусть они полежат неделю. Все таки девочка родилась недоношенной. Да и лишнее наблюдение не помешает, - сказал Винсенте и вышел.

Роберто подошел к окну.
- Ты сам сообщишь Рамоне? - спросила Палома. - Ты ведь ей не звонил. ТЫ скажешь отцу?

- Да я ей скажу, - кивнул Роберто. - Позвоню Армандо.

- Ты не хочешь ее взять на руки? - спросила Палома.

- Нет. Она слишком мала. Я слишком большой и неуклюжий. Потом как-нибудь когда-нибудь, - Роберто смотрел в окно, если бы сейчас здесь лежала Кристина. Если бы их ребенок родился. Роб закрыл глаза. Как хотел бы он, чтобы это стало реальностью, но повернувшись, он смотрел на Палому. – Не буду тебе мешать. Я вернусь через неделю.

- Ты снова уезжаешь? - спросила Палома

- Нет. Я буду в городе, но у меня есть дела, - Роберто уже выходил из палаты.

Он хотел заняться домом. Стройка приостановилась на время, пока он отсутствовал, и сейчас, вернувшись, он развернул ее в полном объеме. Памятник его прошлого. Роберто завернул за угол и столкнулся с Рафаэлем.

- Я постоянно на вас натыкаюсь, - Роберто в этот раз сам поднял бумаги с пола.

- Я вас понимаю, дети это такое чудо, - улыбнулся Рафаэль, - они меняют нас.

Роберто посмотрел в сторону – было бы чудо, если бы это была их с Кристиной дочь.

Уже в машине он набрал домашний номер.

- У тебя родилась внучка, - сообщил он обычным тоном без эмоций. - Она слаба, так как недоношена, но она выживет. Доктор в этом уверен. Они будут находиться в больнице еще неделю, потом я их привезу. Подготовь все к их приезду, - Роберто быстро положил телефон, не дав Рамоне сказать и слова в ответ.

Неделя, которая пробежала очень быстро. Рамона несколько раз приходила в больницу, но ни разу не пересеклась там с сыном. Палома говорила, что он приходил к ней каждый день, в чем Рамона сильно сомневалась. Наверняка он таскался с очередной вертихвосткой, пока его жена восстанавливалась после родов.

К удивлению Рамоны Роберто не уехал после того, как привез Палому домой. Он приходил домой поздно. Она не знала, что его задержало, ведь он дал понять, что уедет.

Роберто решал небольшие проблемы со строительством дома, только это не давало ему уехать. Он строил свой дом-памятник, который стал его тайной. Рамоне же стало немного спокойней, что по крайне мере Роб находится в пределах города. Но на долго ли это. Он не проявлял никакого интереса ни к жене, ни к дочке. Вел себя так, как будто ничего не изменилось в его жизни...


... она так боялась за жизнь своего ребенка, что не могла ничего придумать. Страх словно парализовал все ее мысли. Да и Бруно как коршун следил за каждым ее шагом. Кристине с трудом передвигалась по комнате. Ребенок постоянно бился. Порой ей казалось, что там целая гвардия. О побеге уже не было речи, так как она еле доходила до туалета.

Роды могли начаться в любой момент, так сказал Винсенте. Теперь он осматривал ее каждый день. Срок еще не подошел, но плод слишком крупный и велика вероятность преждевременных родов. Кристина стояла у окна, когда ее пронзила острая боль, поясницу тянуло с самого утра, и она поняла, что пришел ее срок... она должна была родить малыша. Она застонала. В проеме двери тут же материализовался Бруно.

- Началось, - понял он и тут же набрал номер Винсенте, потом Алехандро.

Слезы счастья, радости и отчаяния побежали по ее щекам. Она была рада, что станет матерью, но так же очень сильно боялась потерять своего ребенка, а еще ее беспокоило то, как она родит, ребенок был очень большой, живот просто огромен, порой ей казалось, что кожа лопнет. Кристина повернула голову и посмотрела в окно. За окном шел дождь, небо заволокло черными тучами, непогода разыгралась не на шутку...

... судьба снова играла с ним шутку. Рафаэль не мог найти Винсенте, у Луз начались роды. А его не было. Правила не позволяли принимать ему их самому, ему запрещалось самому делать кесарево сечение своей жене, однако у Рафаэля не было иного выхода. Другой врач не мог добраться до больницы из-за непогоды, и он зашел в операционную. Его руки дрожали, когда он делая первый надрез. Он понимал, что наркоз не нужен, но все же теплилась маленькая надежда, что может быть его жена придет в себя во время операции, но этого не произошло. На свет появилась маленькая девочка. Сабрина. Теперь он не один. Теперь появился смысл в его жизни...


... она давала жизнь своему ребенку. Винсенте выпроводил всех из комнаты. Кристина рожала, но что-то шло не так. Уже отошли воды, а ребенок все не появлялся. Страх, что сейчас он может сделать что-то не так, сковал сознание Винсенте. Он боялся совершить ошибку. Уже три часа, как начались роды, Кристина полностью была измотана.

Он понимал, что надо что-то предпринять. Кристина уже практически теряла сознание. Комната не была приспособлена под операционную. Ему не хватало рук медсестры, но Алехандро запретил кого-либо еще посвящать в эту историю. Он четко сказал ему: если встанет выбор, выбираешь ребенка, она уже и так для всех мертва.

С приходом очередной схватки Кристина все таки потеряла сознание, но зато Винсенте увидел головку. Делая надрез, причиняя боль, он вернул Кристину в сознание. Она закричала. Он забыл анестезию. Схватил только чемоданчик с инструментами и все. Кристина сорвала голос от боли, слезы катились по ее щекам. Жилы натянулись на ее руках, вены проступали сквозь кожу.

- Уже совсем немного, уже показалась головка. Постарайся, если хочешь жить. Иначе у меня не будет просто выбора. И выбор будет не в твою пользу, ты же понимаешь, - пот выступил на лбу у Винсенте.

Он знал, что если через пять минут Кристина не родит, он разрежет ее и вытащит ребенка, убив ее при этом.

Кристина хрипела. Слова Винсенте доносились сквозь туман боли. Последнее усилие и ребенок родился, и Кристина потеряла сознание, у нее просто не осталось сил. Винсненте схватил ребенка. У него замерло сердце в ожидании первого крика. И младенец заплакал. Это был мальчик, слава богу, что это был мальчик.

Алехандро хотел сына, и он его получил. В комнату сразу же вошел Алехандро и Бруно. Винсенте попросил помочь ему с ребенком. Пока он занимался Кристиной, но Алехандро остановил его, сначала ребенок. Потом она. Винсенте отступил от кровати. Он помыл ребенка, осмотрел его. С ним все было в порядке.

- У вас родился здоровый малыш. Поздравляю, - Винсенте передал ребенка Алехандро.

- Сеньор, с ней что-то не так, - Бруно смотрел на Кристину, она так и не пришла в сознание. Кровать была залита кровью, тело странно передергивалось, словно у нее начались судороги.

Винсенте наклонился к женщине. Он не верил своим глазам. Она была без сознания, но у нее снова начались схватки. Он не мог понять, что происходило.

- Она умирает, - спросил Алехандро, даже не смотря на нее. Все его внимание занимал сын. Его пропуск к отцу и наследству.

- Нет. Она рожает, - проговорил Винсенте.

- Рожает, - Алехандро был удивлен? – она уже родила.

- Она рожает. У нее двойня. Второй ребенок всегда находился за первым. Не прослушивалось его сердцебиение, - это он уже сказал скорее самому себе, чем кому-либо. - Может он и не жизнеспособен. Не стоит надеяться, - предупредил он Алехандро.

Кристина так и не пришла в сознание. Алехандро не мог поверить в свою удачу. У него может быть два ребенка. Два сына.

- Ты его выходишь, - приказал он врачу.

Винсенте снова пришлось сделать надрез. Теперь правда Кристина уже этого не чувствовала. К ней не возвращалось сознание. Может оно и к лучшему. Второй ребенок был обвит пуповиной. Винсенте пришлось помогать ему выйти. Ребенок не издавал ни звука.

- Его легкие не могут раскрыться, - сообразил Винсенте.

- Ты не дашь ему умереть, - Алехандро положил первого ребенка рядом с Кристиной.

Винсенте старался реанимировать малыша. Ему это удалось, но крик был очень слабым. Дыхание затруднено.

- Надо в больницу, здесь я не смогу ничего сделать, можете держать меня на мушке сколько угодно, - Винсенте держал малыша на руках, - я ничем не смогу ему помочь.

Алехандро мигом позвал Августу. Приказал Бруно подогнать машину. Они все вышли из комнаты. Алехандро методично говорил жене, что и как она должна делать. Винсенте нес малыша. Все забыли о Кристине.

Кристина медленно приходила в себя. Внизу она слышала какой-то шум и разговор. Рядом лежал ребенок. Ее ребенок. В комнате никого не было кроме них. Только он и она. Она чувствовала только адскую боль, разрывающее ее тело. Голова кружилась, кряхтение малыша привлекло ее внимание.

Она даже не знала, кого родила. Ее ребенок, ее малыш... она должна была жить, хоть сознание и ускользало в спасительную темноту...

... продолжение тут https://www.asienda.ru/post/28560/

Рейтинг поста:  +10