Наказаны любовью/глава 2

Пролог https://www.asienda.ru/post/28326/
Глава 1 https://www.asienda.ru/post/28362/

Глава 2


Свадьба... вчера у него должна была состояться свадьба. Кристина должна была стать его женой. Кристина. Он мысленно шептал ее имя, любя и ненавидя, ее предательство причиняло ему невыносимую боль. Роберто медленно брел по дорожке к дому. Вчера еще он надеялся, что это будет их с Кристиной дом. Их обитель, временная, ведь он купил большой участок, чтобы построить там для нее дом, их дом.

Сердце разрывалось от горечи и непонятной тревоги. Почему он ее чувствовал, словно ей нужна помощь? Какой-то бред. Почему его грызли сомнения, почему...? Сколько может быть этих почему? Роберто разозлился на самого себя и остановился, подняв лицо к небу, слегка окрашенному рассветом.

Он был опустошен, понимая, что эта пустота поселилась в нем надолго. Не так-то просто было взять и вырвать Кристину из сердца, души. Вчера еще он желал творить, создавать, жить с ней вместе. Сегодня же ничего не осталось.

Да, он провел ночь с другой женщиной, чужой для него, но не чувствовал удовлетворения, скорее какой-то неприятный осадок, его месть ей этим своим побегом в отель к другой женщине не принесла успокоения, только полное разочарование.

Роберто окинул взглядом ухоженный сад. Его мечты о том, как они будут здесь гулять, отдыхать – улетучились в одно мгновение. Теперь он точно не уйдет из этого дома, чтобы помнить о ее коварстве и измене. Конверт. Роберто достал его из кармана пиджака. В нем – доказательство непостоянства женщин. Роберто понимал, что сохранит его, это станет для него напоминанием и уроком о том, что нельзя доверять женщинам. Можно быть с ними. Получать удовольствие, но никогда не допускать их в свое сердце, не позволять проникнуть в душу.

Легкое дуновение ветерка, словно голос Кристины донесся до него откуда-то издалека, Роб - кричали листья на деревьях, Роб - шептал ветер, касаясь его волос. Роб.

Роберто прижал руку к груди, чувствуя боль и непонятную тревогу. Тревогу за кого? Ведь ее больше нет. Она умерла... или не умерла. Роберто стиснул зубы до боли, она умерла для всех, но не для него. Она будет жить в его сердце, разбитом и опустошенном, жить, чтобы он никогда, ни на одно мгновение больше не расслабился, не совершил такой опрометчивый поступок - как открыть душу женщине. Больше никогда.

Роберто сглотнул вставший ком в горле и зашел в дом. Дом, где его никто не ждал. Он даже не удивился этому. Огонь в камине погас, а может быть его и никто не разжигал. Роберто подошел к камину и присел. Камни были еще теплыми, но уже постепенно остывали. Может и его боль так же когда-нибудь утихнет, покинет его. Нет. Понял он, слишком глубокая рана нанесена. Первая любовь... любовь... нет... он никогда больше не хотел любить.

Слишком был счастлив рядом с ней. Это чувство возможности дышать полной грудью, эта радость, наполнявшая каждую клеточку его тела. Любовь, которая с одно мгновение превратилась в яд, что отравлял его душу. Усмешка скользнула по его губам – видимо вот так и взрослеют, подумал Роберто, чувствуя, что пропах женскими духами, чужими, совсем ему незнакомыми. Ему стало противно.

Мужчины не плачут. И все же одна маленькая, совсем крошечная надежда обожгла его мозг, когда он случайно коснулся уголька, который тлел в камине, может Кристина не изменяла. Может это ошибка? Что было бы лучше - измена или ее смерть? Ах да, фотографии, конверт – закрыв глаза, Роберто покачал головой. Почему сейчас он так растерян?

Есть реально доказательство. Он достал фото из конверта, желая сжечь их в камине. Взглянув на них, Роберто понял, что не может их выбросить. Это его проклятие. Он снова положил фотографии в конверт и прошел в свой кабинет.

Никто не должен их видеть. Никогда. Только он. Они предназначались ему. Она прислала ему их с того света или этого, но она словно смеялась, смотря на его страдания, там, где была - она смеялась так, что заплакала. Роб вздрогнул и повернулся, проверяя - не стоит ли она позади него, нет, ему просто показалось или он все таки услышал всхлип…

... она всхлипнула и открыла глаза. Ей казалось, что эта ночь никогда не закончится, как и ее мучения. Алехандро истерзал все ее тело, оставляя синяки, вновь и вновь причиняя ей боль, словно садист он смотрел ей в глаза и улыбался, шепча ей одно - ты родишь мне сына, шептал, словно заклинание.

Роб. Кристина шептала его имя про себя, словно он мог ее услышать. Прийти, спасти... но ее уже было не спасти, понимала девушка. Роб потерял ее, и скорее всего оплакивал. День свадьбы - стал днем похорон их счастья. Она жалела его, представляя, как ему тяжело. Она бы сошла с ума, если бы узнала, что умер.

Кристина села на кровати, вздрогнув, она натянула на себя одеяло. Никакой одежды, что же она за нелюди, не понимала девушка. Как могли так поступать... но они могли. А Роб? Кристина посмотрела в окно, где зарождался новый день. Сможет ли когда-нибудь Роб ее простить когда-нибудь... ведь она попытается сбежать при первой же возможности... Кристина ударила себя кулачком по гипсу. Если бы не нога, она бы попыталась прямо сейчас, ведь с каждой минутой, проведенной в этом доме, она становилась все более запятнанной, грязной.

Как она посмотрит ему в глаза? Кристина сжала кулаки, ногти почти все были сломаны, кое где заломленные под корень. Она каждый раз сопротивлялась, противилась, не соглашалась с тем, что происходило... и каждый раз она проигрывала схватку... и только под утро поняла, что бессмысленно и бесполезно бороться с ним... и не могла по другому, вновь и вновь сопротивлялась.

Горло болело. У нее пропал голос от криков и мольбы о пощаде... но все было тщетно, Алехандро был неумолим. Уходя, он приказывал ей лежать, но как только за ним закрывалась дверью, Кристина сползала с кровати, превозмогая боль, прыгая на одной ноге, добиралась до ванной и хоть как-то пыталась смыть с себя следы его насилия.

И только надежда грела ее душу - что может быть днем он оставит ее в покое. Ведь должны же у него быть дела. Новый день. Мог бы стать ее новой жизнью. Эта ночь - ее несостоявшаяся брачная ночь - стала для нее проклятьем.

- Кушать подано, сеньора, - в комнату зашел Бруно, оглядел ее с ног до головы. – Вы удивительно красивая, хоть и немного помятая.

Кристина даже не посмотрела на него, внутренне содрогнувшись от мысли, что и этот решится на насилие. Теоретически это возможно, понимала Кристина, ведь она беспомощна да еще с загипсованной ногой.

Она искоса взглянула на мужлана, надеясь только на то, что он побоится своего хозяина. Бруно бросал на нее плотоядные взгляды, отпуская пошлые шутки. Кристина не показывала вида, как они задевали ее, хотя сердце сжималось от страха, она просто сидела с прямой спиной и смотрела в окно, стараясь сохранить рассудок. Остаться собой в этой непростой ситуации.

Бруно не дождался от нее ответа, оставил поднос с едой на тумбочке и вышел. Кристина равнодушно взглянула на еду и графин с водой. Пить, она безумно хотела пить. Кристина налила воды в стакан и выпила его залпом. Она смотрела на еду, понимая, что должна поесть, хотя бы что-то, чтобы у нее были силы. Она должна. Кристина потянулась за вилкой и наколола кусочек рыбы. Она механически жевала, не чувствуя вкуса.

Она должна жить, чтобы выбраться отсюда, она должна. Ради себя, ради Роба.. ради ребенка. Кристина закашлялась и опустила руку на живот... а если он уже сделал ей ребенка? Если у него получилось это с первого раза? Ведь такое возможно. Господи, Роб. Кристина бросила вилку, та упала на тарелку, громко звякнув.

Что скажет Роб, если она забеременеет от другого мужчины? Они не говорили с Роберто о детях. Просто не поднимали эту тему, считая, что у них столько времени впереди. Кристина отвернулась к окну, есть она больше не могла. Так и сидела, смотря в окно, думая и размышляя, как ей убежать отсюда, как?

Комок встал в горле, крик рвался с ее губ. А она просто сидела и не двигалась, лишь слезы катились по ее щекам, она не понимала, за что с ней так жестоко обошлась жизнь, почему, что она сделала не так, за что судьба так грубо изменила ее жизнь, перевернув все с ног на голову? Кристина устало закрыла глаза...


... Он закрыл папку с документами и положил ее в ящик стола. Рафаэль подписал их. Он их подписал. Теперь у него закрыт и второй вопрос. Винсенте временно исполнял обязанности Рафаэля, входя во вкус. Осторожно и аккуратно он предложил себя, ведь Рафаэль не мог пока работать.

Винсенте вздрогнул, когда Алехандро рывком открыл дверь и зашел без приглашения.

- Мне нужно с тобой поговорить, - с порога заявил Алехандро и сел на стул, не дожидаясь приглашения. – Сколько требуется времени для зачатия?

- Доброе утро, - поздоровался Винсенте, его вопрос смутил его, но он сразу же ответил. – Кому-то удается сразу, для кого-то требуется время.

- Мне не нужны пространственные ответы, - категорично отрезал Алехандро. - Сколько требуется времени? - снова повторил он свой вопрос.

- Сеньор? - Винсенте опустился на стул. - Я не понимаю, Августа не сможет забеременеть, результаты анализов и...

- Та девушка, которую ты осматривал, - перебил его Алехандро. - Я спросил - ты сказал, что она может родить. Сколько для этого требуется времени?

Винсенте был ошарашен услышанным. Он до конца так и не понял, что именно спрашивал у него Алехандро.

- У нее небольшое сотрясение, - Винсенте потер рукой висок и поморщился, как будто бы внезапно накатила головная боль. – Сломанная нога делу не помешает. Она молода. Вам не стоит переживать, сеньор.

- Молодость ничего не значит, - отмахнулся Алехандро. - Моя жена тоже молода, - он смотрел на Винсенте, не моргая и не отводя взгляд. – Однако же родить она не может.

- У меня есть предложение, но оно стоит, - начал Винсенте.

- Ничего не нужно, - тут же отрезал Алехандро. - Деньги ты итак получишь за молчание и свою работу. Ты должен провести беременность моей жены.

- Сеньор? - Винсенте встал со стула. - Я вас не понимаю. Августа не беременна.

- А будет беременна, - Алехандро ударил ладонью по столу. - Как только та девушка забеременеет, ты оформляешь Августу и ведешь ее историю.

Винсенте моргнул и сел. Та девушка. Теперь он стал понимать, о чем говорил Алехандро. Он хотел, чтобы она родила ему ребенка. То есть он оставил ее у себя?

- Мы проведем анализы и, - Винсенте начал говорить.

- Винсенте, ты удивляешь меня, - Алехандро щелкнул пальцами, - начинай думать, а не мямлить, ты получаешь хорошие деньги от меня. Никаких анализов, чтобы ни единой зацепки, эта девушка для всех умерла, такой и останется. Ты понял меня, чтобы никто не смог догадаться, что ребенка выносила не Августа. У них может быть разная группа крови. Как ты все это собираешься потом объяснять?

У Винсенте разболелась голова. Алехандро создавал ему столько проблем. Почему вчера не сказал, что решил оставить эту девушку себя. Зачем спрашивается, он юлой крутился около Рафаэля, умоляя его подписать документы? И что теперь? Ребенок оказался не нужен. А он так все хорошо просчитал... и получалось, что просчитался.

Винсенте посмотрел на Алехандро. Тот требовал ответы на свои вопросы, а у него их не было. На свой страх и риск, боясь потерять денежную дотацию, он сказал то, что так жаждал услышать Алехандро.

- Она сможет забеременеть очень быстро. Я ее осматривал, никаких отклонений не увидел, - Винсенте сказал это уверенно, надеясь на волю случая. - Она сможет родить. Только я тогда бы не стал давать ей таблетки, это ей сейчас ни к чему. Лучше витамины, гормоны для стимуляции.

- Пиши какие, - тут же произнес Алехандро.

Винсенте взял ручку и рецепт. Его рука слегка дрогнула. Он только что обрек девушку на боль. Нога будет мучить ее не один день, пока срастется кость, но сейчас ему была важна его собственная жизнь, вернее дополнительные средства, а что девушка, не одна первая, ни она последняя, которая стала игрушкой в руках мужчин.

- Ты уверен? – переспросил Алехандро и встал, увидев, как врач кивнул, продолжил, - Винсенте, не хотел бы я оказаться на твоем месте, если эта девушка не забеременеет в течение месяца и не родит мне сына, - он направился к двери. – Ты исчезнешь вместе с ней, - сказал он будничным тоном и вышел, громко хлопнув дверью.

Винсенте вытер пот со лба, пытаясь успокоиться. Он понимал, что попасть на ранчо без разрешения Алехандро будет трудно, практически невозможно. Ему хотелось осмотреть девушку еще раз, взять анализы, но боялся ослушаться Алехандро, боялся потерять те деньги, что он платил ему.

Винсенте вздохнул. По крайней мере у него есть запасной вариант - ребенок Рафаэля. Он продаст его им. Продаст, если Кристина не забеременеет. И как он только ему пришло в голову прописать ей гормоны, помимо витаминов. Винсенте налил себе стакан воды и сделал глоток. Поперхнувшись, он раскашлялся. Как же все запутывалось с каждым днем...


... вот и наступил день, первый день без Кристины. Роберто стоял у окна и смотрел на бутылку с вики. Виски, которые он пил вчера и сегодня, но почему-то опьянение не наступало, боль не приглушалась. Душа разрывалась на части, а сердце странно сжималось в непонятной тревоге. Роберто гнал все мысли прочь, думая только том, что она предала его, предала... он так ее любил, а она растоптала его любовь.

Рамона шла по лестнице и смотрела на сына. Помятый вид, растрепанные волосы, щетина на лице. Она не узнавала его.

- Доброе утро, Роберто, - мягко обратилась она к сыну.

- Здравствуй, мама, - сухой, ничего не выражающий голос. Он даже не повернулся к ней.

- Прими ванну, и мы позавтракаем, - Рамона ликовала в душе.

Роберто медленно повернулся и посмотрел на мать, успев заметить ее легкую улыбку, которую она тут же спрятала. Его колючий взгляд, цепкий и внимательный. Она отшатнулась – это был совсем другой человек. Жесткий, невозмутимый. Руки в карманах. Роберто чуть склонил голову набок. Что-то было не так в поведении Рамоны, его беспокоила ее полуулыбка, словно она была чему-то рада. Он чувствовал это. Рамона торжествовала, его мать торжествовала. Она словно говорила - я ведь была права, она тебе не пара. Теперь Роберто мог видеть то, что ранее ускользало от его взгляда. Его мать не была расстроена происходящим. Наоборот - она была рада.

Рамона заволновалась. Она быстро подошла к сыну и обняла его, спрятавшись, только бы не смотреть ему в глаза, чтобы не видеть то, что плескалось в его взгляде - равнодушие и понимание. Роберто не пошевелился. Даже когда она его обняла, он не качнулся. Стоял как стена. Не сделал попытки обнять мать, как раньше.

- Ты рада, - констатировал сын. – Рада. Ну что ж, - вынул руки из карманов и отстранил от себя мать. – Довольствуйся и наслаждайся.

- Что ты, сынок, - Рамона тронула его за руку, ее сердце бешено билось. Неужели он узнал, что это она устроила поджог, в котором погибла Кристина, испуганно подумала она, неужели он догадался, что снимки фальшивка.

- Ты никогда не хотела видеть ее в этом доме, ты получила свое, торжествуй, - он повернулся и пошел к лестнице.

- Но она же тебе изменяла, - выкрикнула Рамона, и закрыла рот рукой.

Роберто остановился, ступив на первую ступеньку.

- Я тебе этого не говорил. Откуда ты знаешь? – он не поворачивался, стоя к ней спиной. Сомнение скользнуло в его сознание. Неужели. Посмотреть на мать и увидеть ответ. Еще одно предательство... и снова женское... при чем самого близкого человека. За два дня два самых близких и родных человека предали его.

- Я, я – Рамона искала ответ, подбирая слова, - я наняла детектива, он следил за ней, - тут же придумала она. - И он сказал мне, что у нее есть другой. Вот так я об этом узнала, по этому была против этой свадьбы, - Рамоне казалось, что она тонет.

Роберто медленно повернулся и подошел к матери, взял ее за плечи, взглянул в ее глаза.

- Даже если это правда. Даже если Кристина мне изменяла. Мама, я надеюсь, что ты не имеешь отношения к пожару? - вдруг спросил он, смотря ей прямо в глаза. - Я никогда не прощу тебе этого.

- Ради бога, - Рамона вырвалась из рук сына. – Как ты смеешь меня обвинять? - она повысила голос, негодуя и боясь. - Обвинять в том, что я беспокоилась за тебя, хотела узнать, что из себя представляет эта девчонка? Ты мой единственный сын, - напомнила она ему. - И я должна знать, кто с тобой пойдет рука об руку всю твою жизнь.

Роберто отшатнулся. Его мать только что подтвердила, что она никогда не приняла бы Кристину. Кристина была права. Как же он был слеп. Но все же – неужели Рамона пошла на то, чтобы поджечь дом, уничтожить Кристину, даже если она ему изменяла.

- Я люблю тебя, - выкрикнула Рамона. - И как мать - не позволю, чтобы кто-то водил тебя за нос. Тем более, она изменяла тебе с другим. А если бы она понесла бы от своего любовника? Не позволю, слышишь, я не допустила бы даже такой мысли, - она сама себя топила своими словами, понимала и не могла остановиться. - Ты слышишь меня? Ты был слишком наивен и слеп, увлекшись этой девчонкой. Но я с уважением отнеслась к твоему решению жениться. Все устроила, смирилась. А сейчас ты меня обвиняешь?

- Ты сама себя путаешь, - Роберто отшатнулся от матери. - Говоришь, что Кристина могла родить от другого мужчины, ты противилась этому, но согласилась на нашу свадьбу. Где логика, мама? - Роберто загнал ее в угол. – Кристина сама сделала бы выбор. Ты не имела права вмешиваться. Скажи, мне правду – это твоих рук дело? – Роберто понимал, что чтобы не сказала сейчас мать – Кристина ему изменяла.

Роб стиснул зубы. Он не верил, что второй родной человек, самый близкий, давший ему жизнь - мог предать его. Он хотел знать - могла ли мать пойти на преступление. Роберто поклялся, что не встанет на колени ни перед одной женщиной, но нарушил свою клятву, опускаясь на колени перед матерью. – Я хочу знать правду, мама. Я стою перед тобой на коленях и прошу сказать мне – ты виновата в произошедшем?

- Роберто, сынок, встань сейчас же, - Рамона пыталась поднять сына, но поняв, что он не преклонен, она сама опустилась на колени, обняла его и заплакала. – Мне больно от того, что ты так думаешь. Я не виновна.

Роберто отстранился. Слезы матери его не тронули, но убедили, что она не имела отношения к смерти Кристины. Его мать никогда не опустилась бы на колени, даже перед ним.

- Дай бог, чтобы это было правдой, мама, - он встал, но помогать матери не стал. – Никогда больше не вмешивайся в мою жизнь.

Рамона поднялась с колен.

- Хорошо, и в доказательство своей невиновности – я организую ее похороны, хотя она и не заслужила этого, - она не желала произносить ее имя, будь она проклята, эта девчонка, что встала между ними.

- Похорон не будет, - отозвался Роберто, поднимаясь по лестнице.

- Но Роберто, она же человек, - Рамона не понимала слов сына.

- Тебе об этом надо было подумать прежде, чем нанимать детектива. Представляю, как ты развлекалась, рассматривая фотографии. Понравилось? - грубо спросил он. - Ну что ж, - Роберто остановился на самом верху лестницы, - комедия окончена, мама, занавес, - он поклонился. – Можешь аплодировать, ах да, ты же хочешь похороны, устраивай. Мои похороны, - он склонился на перила. - Того Роберто, твоего сына, которого ты знала – больше не существует, - он развернулся и скрылся в коридоре.

Рамона проводила сына взглядом. «Даже с того света ты достаешь меня, будь ты проклята, девчонка. Все равно ты не отберешь у меня сына. Скоро он забудет о тебе».


… Рафаэль на время забыл о своих обязанностях руководителя, сосредоточившись на своих проблемах, на Луз и ребенке, но чем больше он сидел у ее постели, тем отчетливее понимал, что Луз уже не вернуть, как бы он не хотел этого, и он вернулся к работе спустя неделю, провел планерку.

Рафаэль старался вникать в проблемы учреждения, но как же трудно стать обычным человеком, не думая о своей трагедии. Не думать о своем горе и радости одновременно. Луз мертва, но есть возможность увидеть маленькую ее копию. Крошечку. Их ребенка. Именно это позволяло Рафаэлю двигаться дальше, вставать каждое утро.

Он запретил себе приходить к Луз постоянно, лишь раз в день, в конце рабочего дня садился на стул у кровати своей жены. Брал ее за руку. И под звуки работающей аппаратуры разговаривал, делился своими мыслями. Ее вел Винсенте. Он доверял ему и старался не вмешиваться в выбранный курс поддержания его жены на аппаратах, следуя правила больницы – никогда не лечить своих родных. Теперь он остро это осознавал, что нет объективности в принятии решения, когда дело касается близкого человека.

Рафаэль принимал пациентов, вникая в его проблемы, стараясь быть тем, кем был до трагедии. Он всегда с теплом, вниманием и заботой относился к людям, ведь это и есть профессия врача – заботиться о других.

- Все идет хорошо, дружище, - сказал Винсенте, заходя в палату. – Плод развивается нормально, - сообщил он Рафаэлю.

- Я вижу, что внимательно следишь за состоянием моей жены и ребенка, - Рафаэль встал и посмотрел на Винсенте. – Пожалуйста, это самое дорогое, что у меня есть, береги их, - он вышел из палаты, скрывая скорбь.

- Я позабочусь о них, не переживай, - Винсенте улыбнулся ему в след. Уж он позаботился.

Винсенте поспешил в свой кабинет, где его ждала Августа.

Августа сидела на кресле у стола Винсенте, ожидая его. Пытаясь занять свои мысли, она перебирала бумаги на его столе. Там были также конверты с результатами анализов. На глаза попался конверт с именем Алехандро Гарсия. Механически, даже не замечая этого, она сунула этот конверт в свою сумочку. Она уже даже не помнила, когда они вместе проходили анализы, и все для того, чтобы она смогла забеременеть, а потом Винсенте огорошил ее новостью, что у нее не может быть детей.

Августа вздрогнула и закрыла глаза… а может оно и к лучшему, подумала женщина. Ну зачем ей ребенок? Женщина перекладывала конверты из одной кучку в другую, думая о том, что сейчас ей живется намного спокойнее, тем более, что Алехандро не ночевал дома. Он перебрался на ранчо. Изредка днем заезжал, что-то брал и тут же снова уезжал. Уже больше недели она была предоставлена самой себе.

- Августа, - Винсенте зашел в кабинет, - ничего не трогай, оставь. Мне не нравится, когда кто-то трогает мои документы.

- Извини, Винсенте, - женщина растерянно убрала руки. – Что ты хотел мне сказать?

- Твой муж нашел способ решения проблемы, - Винсенте сел напротив нее. – Так что можешь успокоиться, рожать ты не будешь, это сделает другая девушка. Родит от твоего мужа.

Августа равнодушно смотрела на мужчину. Он говорил ужасные вещи, а она никак не реагировала, словно это ее не касалось.

- Ты слышишь меня? – спросил Винсенте. – Твой муж нашел девушку.

- Он с ней спит? – спросила Августа, потом кивнула, - ну да, он же не ночует дома, значит спит, ну слава богу, теперь не будет мучить меня, - с облегчением произнесла она. – Больше никаких детей, разговоров о них, - вздохнула она.

Винсенте нахмурился. Да, секс Августу не интересовал, и она действительно была рада тому, что у Алехандро сейчас другая женщина. Пусть и таким варварским способом.

- Тебе придется стать беременной, - продолжил Винсенте. Он выполнял распоряжение Алехандро – подготовить его жену, и он ее готовил, зная характер Августы и ее равнодушие ко всему происходящему.

- Я не хочу беременности, - покачала она головой, - нашел, пусть та и рожает, причем тут я? – тихо спросила она, не смотря на Винсенте.

- Ты не будешь рожать, просто сделаешь видимость, накладной живот и все такое прочее, ты будешь проходить по документам, и нигде и ни с кем не должна это обсуждать, - заметил мужчина.

Августа слегка нахмурилась:

- Что обсуждать? Да и с кем? Мне никого не надо, мне итак хорошо, особенно сейчас, когда никто меня не трогает, не кричит, ничего не требует, так хорошо, - призналась она.

Винсенте вздохнул, пытаясь не сорваться. Она выводила его своей невозмутимостью, своим спокойствием. И ведь Августа не претворялась – она действительно была такой. В тот вечер, когда они познакомились в баре, ему это даже понравилось, но сейчас она его бесила и раздражала, но он терпел, так как Алехандро щедро платил ему за это.

- Роды будут проходить на ранчо, я все устрою, приму ребенка, а потом тебя и ребенка привезем в больницу, так что никто ничего не узнает, - успокоил он ее. – Ты должна ко всему относиться спокойно, - Винсенте коснулся ее руки, - не раздражать мужа, понимаешь меня?

Августа наконец-то подняла голову и посмотрела на него, убирая руки со стола.

- Ты принимаешь те таблетки, что я тебе давал? – уточнил Винсенте.

Августа пожала плечами:

- Ты же сказал, чтобы я их не пила, - напомнила она ему.

Винсенте закрыл глаза. Да, он ей говорил, чтобы не пила, но он ведь думал, что она забеременеет, а теперь, когда в этом не было надобности, она просто обязана была пить таблетки, иначе ее психологическое состояние могло ухудшиться. Винсенте не говорил Алехандро, что у его жены прогрессирует болезнь. Во-первых, боялся, а во-вторых, ее отец щедро заплатил ему в свое время, чтобы никто ничего не узнал…

… она не знала, сколько прошло времени. Дни сменялись ночами, которые длились бесконечно долго. В постоянном противостоянии и упорстве. Алехандро приходил и брал ее тело, Кристина боролась с ним каждый раз, и снова и снова проигрывала схватку.

Она сбилась со счету, пыталась считать дни, и у нее не получалось, страх, тревога, непонятное ожидание, а также дикая боль смешались, не позволяя ей сосредоточиться. А еще этот мужлан, заходивший к ней в любое время, кроме того, когда у нее был Алехандро.

Он мог часами смотреть на нее, заставляя ее нервничать, а ей приходилось не обращать на него внимания. Кристина выпросила себе халат, потребовала, сказала, что если ей не дадут одежду, то она откажется от еды, и она действительно не ела, пока они не удосужились выдать ей одежду. Бросила халат, как собаке, но Кристина была и этому рада, так как устала заворачиваться в одеяло.

Кристина думала и думала, почти не спала все это время, урывками проваливалась в сон, и с испугом открывала глаза, когда понимала, что уснула – боясь, что Бруно что-то сделает ей, пока она спала.

Месяц. Кристина стояла у окна и смотрела на улицу. Уже прошел месяц, ей об этом сообщил Бруно с ухмылкой на лице. Целый месяц ада, насилия, издевательств. Она не знала, сколько это будет еще продолжаться. Как, как ей это все вынести, одно радовало, что нога почти не болела, изредка прокалывала боль и все. Кристина ждала, когда же ей снимут гипс… когда, но врач больше не приходил.

Только тогда один раз, его привез Алехандро и как коршун стоял, наблюдал за ними. Винсенте нервничал, его руки тряслись, он даже толком не осмотрел ее, просто проверил гипс, пощупал пульс и все. Кристина волновалась, что они заставят ее раздеться, устроят гинекологический осмотр, но Винсенте или побоялся это сделать, или Алехандро не позволил ему… но она зря надеялась, что миновала этого.

- К вам гости, - Бруно распахнул дверь, пропуская Винсенте с чемоданчиком.

Алехандро, как обычно встал у стены, сложив руки на груди, безмолвно ожидая. Кристина даже не повернулась, может быть гипс снимут, подумала она… но все обстояло намного хуже, Винсенте и Бруно силой уложили ее на кровать.

- Нет, - кричала она, пытаясь вырваться.

- Лежи спокойно, дурочка, - прошептал Винсенте, - быстро посмотрю, проверю, беременна или нет и все, - предупредил он ее.

Кристину это так напугало, что она рвалась, не понимая, зачем столько народу.

- Не надо, пожалуйста, я сама, только без него, - она ткнула пальцем в Бруно, - пожалуйста, без него, - она повернулась и посмотрела Алехандро в глаза.

Алехандро чуть нахмурил брови:

- Вырываться не будешь? – холодно спросил он.

Кристина судорожно сглотнула и кивнула. Она помнила, как он рвал на ней халат, не один за этот период времени, разорвал кофточку, платье, он всегда пытался усмирить ее, а она всегда сопротивлялась ему. А сейчас спокойно согласилась дать осмотреть себя. Она удивила Алехандро.

- Бруно, - Алехандро слегка махнул рукой.

Бруно стиснул зубы, его лишили такого удовольствия, но он не посмел ослушаться сеньора, и вышел из комнаты. Кристина отвернулась к окну. Она знала и не знала, что ожидать от осмотра. Чувствовала, как нервничает Винсенте.

- У меня нет этих дней, - почти беззвучно прошептала она, смиряясь с тем, что Алехандро наверное все таки удалось сделать ей ребенка, ну еще бы, он так старался, так старался.

Алехандро чуть повернул голову:

- Винсенте? – спросил он.

Винсенте выпрямился, убирая зеркало и снимая перчатки:

- Да, она беременна, - с облегчением выдохнул он.

Мужчина нервничал, ведь Алехандро ясно выразился, не будь Кристина сейчас беременной, он бы не вернулся в город, он прекрасно понимал это. Если Алехандро пошел на то, чтобы украсть девушку, сымитировать ее смерть, то тем более бы не пощадил его.

Алехандро расплылся в улыбке:

- У меня будет сын. Ты родишь мне сына! – он смотрел на Кристину.

Кристина обхватила себя руками, не зная, толи ей плакать, толи радоваться. Она не осознавала того, что в ней зародилась жизнь, что она ждет ребенка, ребенка от насильника, ребенка, которого у нее заберут. Она смотрела в одну точку, не слыша о чем, говорили мужчины. Сердце громко стучало, она беременна, беременна.

Ведь это должно было стать радостным событием в ее жизни, еще одним… ее и Роберто… но ребенок, которого она ждала был от другого мужчины… она изменила ему, изменила тому, кого любила всей душой, всем сердцем, изменила, пусть и не по своей воли, но она предала его… предала свою любовь…


… он спрятал свою любовь к ней так глубоко, как бы не хотел, но он скорбел и оплакивал ее… оплакивал то, что потерял, злился на самого себя, что еще чувствовал к ней. Роберто замкнулся, с головой погрузился в работу и учебу, получил диплом. Он так и не уехал в ту поездку, которую собирался.

Не уехал. Отменил ее. Приходил домой поздно, порой не приходил во все, меняя женщин, как перчатки, иногда даже не спрашивал их имени. А Рамона злилась, видя, как менялся ее сын, как он становился чужим и незнакомым человеком.

Он больше не шутил, зато стал часто выпивать виски, стоя у окна и смотря в темноту. Рамона хотела бы с ним поговорить, но чтобы она не спросила – в ответ была тишина. Роберто игнорировал ее. Он не делился с матерью больше ни чем, что происходило в его жизни.

Работа, учеба, бар, дом, итак по кругу каждый день. Он осунулся, похудел, под глазами обозначились темные круги. Рамона не могла достучаться до него, либо в ответ слышала грубый ответ, который ставил ее в тупик. Не таким она его воспитывала, не такого будущего она желала своему сыну, видя, как он проводил ночи в притонах, развлекаясь с падшими женщинами, и под утро возвращаясь весь пропитанный дешевыми духами.

Рамона понимала, что ей нужно срочно организовывать ужин, так как Роберто случайно обмолвился, что в скором времени уезжает в ту самую поездку, которую отложил.

Роберто отложил в сторону карандаш. Чертеж был практически готов. Он делал все механически, старался думать, но не мог, чертежи выходили такими, какими и должны были, и он не мог объяснить – как это у него получалось.

Каждый день Роберто учился жить без нее. Без Кристины. Он все делал механически, без радости, без чувства удовлетворения. Да и получит ли он когда-либо удовлетворение. Познает радость? Ведь только рядом с Кристиной он чувствовал себя как птица, парящая над обрывом, это чувство полета, восторга наполняло его и опьяняло.

Теперь же у него ничего не осталось, кроме работы. Он просто работал и работал без смысла. Просто для себя, стараясь заполнить свой день делами, чтобы не думать.

И он научился и приспособился к этой новой для него роли – жить без нее. Пусть она изменила, но и открыла для него многое, правда забрав желание жить. Противоречивые чувства разрывали Роба на части. Сердцем он верил, что та Кристина, которую он знал, не могла с ним так поступить, но в сознание оживали образы с фотографий. Все женщины, с которыми он был не могли дать ему утешения. Только минутное забвение и дальше пустота.

Роберто не пошел на работу, решив заняться делами дома. Завтра сдаст проект и уедет. Хотя бы на какой-то период времени, он вырвется из плена этого дома, превратившегося в тюрьму воспоминаний…

… он вспомнил, как отец сказал ему – у тебя должен был быть наследник, только в том случае, ты получишь наследство. И теперь у него был ребенок, пока еще в утробе это маленькой милой молодой женщины.

Да, и это он сделал ее женщиной. Она уже знала все его особенности, как ион познал ее тело. Алехандро с привычной самоуверенностью вошел в комнату. На нем как всегда был надет халат.

Кристина сидела на кровати, ее мутило только от одного его вида.

- Тебе не стоит этого больше делать, - слова сами вырвались.

- О, опять пустые разговоры, ну сколько можно, - Алехандро поморщился. Он привык к ее молчаливому отпору, но опять слушать причитания совершенно не хотелось. – Ложись, я не причиню тебе боли, тем более сейчас.

- Ты уже все сделал, чтобы я забеременела, - вот она и произнесла это. Может тогда он оставит ее в покое. Только зачем она это говорила, ведь тогда он усилит контроль и слежку за ней. А она ведь хотела убежать, как только снимут гипс. – Ты не думал, что можешь навредить ребенку? – спросила она и повернулась к нему, взглянув ему прямо в глаза.

Алехандро остановился. Он не привык к тому, чтобы она вот так смотрела на него, противоречила ему. Молчаливый отпор да, но не этот явный вызов.

- Ты уверена? – он чувствовал сожаление, что лишится доступа к ее телу, которому уже так привык за этот месяц.

- Не уверенна, но думаю что да. Врач уже осмотрел меня, и у него есть такие подозрения, - Кристина говорила тихо, не отводя взгляда.

Алехандро стоял посреди комнаты, раздумывая над ее словами. Потом начал развязывать халат.

- Одно другому не мешает, - он все таки хотел закончить то, ради чего пришел, а завтра пообщается с Винсенте и уточнит – есть риск или нет.

- Если у меня будет выкидыш, я не смогу забеременеть снова так быстро, - Кристину трясло, но она пыталась говорить ровным голосом. – Тебе же нужен ребенок и очень быстро.

Алехандро стянул полы халата. Она отрезвила его. Он не готов был потерять ребенка. Ее слова насторожили его. Он повернулся и резко вышел из комнаты. Кристина с облегчением вздохнула и согнулась по полам, едва сдерживая приступ тошноты. Странно, как только врач подтвердил, что она беременна, ее сразу же стало тошнить. Может ее и раньше тошнило, только она не обращала на это внимания. Кристина беззвучно плакала, полулежа на кровати – она одержала свою маленькую победу… но надолго ли? И какой ценой?...

…
- У всего есть цена, - спокойно произнес Армандо, глядя на дочь. – И сегодня мы идем на ужин в дом Рамоны. Сегодня ты увидишь Роберто.

Палома встала и обняла отца:

- Наконец-то, папа, может быть мы решим вопрос со свадьбой. В нашем кругу ведь так и делается – встречаются и обговаривают вопрос, - она смотрела на него с мольбой. – Я тк хочу выйти замуж.

- Сегодня вечером ты познакомишься со своим женихом, - он сжал ее лицо в своих ладонях, - моя маленькая девочка. Не переживай все будет хорошо, - так по отцовски успокаивал Армандо свою дочь.

- Папа, порой мне страшно, - призналась она, - а если ничего не получиться?

- Страшно уже не будет. Роберто хороший молодой человек. Он тебе понравится, - кивнул Армандо, - и потом, нам и им выгоден этот брак. Ему для бизнеса, мне для продвижения.

- А я ему понравлюсь? Ведь если он откажется, что мы будем делать? – Палома нервно сжала руки. – У нас ведь совсем нет денег.

- Не откажется. Рамона сделает так, чтобы ее сын женился. И женится он на тебе, - твердо и уверенно проговорил Армандо. – Роберто сейчас очень нужна поддержка в высших кругах, он хорошо развернулся, но он слишком молод. Так что не думай ни о чем, моя девочка, выброси все свои тревоги из головы…

… у нее так разболелась голова. Августа снова забыла выпить таблетки, которые ей дал Винсенте. А еще Алехандро со своим ультиматумом – срочно приехать на ранчо с вещами. Она не хотела никуда ехать. Как же спокойно ей было в этом доме, когда никого не было, только слуги, которых она почти не видела.

Она хотела остаться одна, чтобы никто ее беспокоил. Как прекрасно она жила этот месяц в полной тишине. Августа нашла упаковку, открыла пузырек и вытащила таблетку. Она растерянно держала ее на ладони…. Да, у нее болела голова… болела… а теперь уже не болит, она не будет пить таблетку. Не будет… Августа положила таблетку на тумбочку и отошла к окну…

Не хотела она ехать, но и ослушаться мужа не могла. Августа позвала служанку и попросила, чтобы ей собрали вещи. Он должна была ехать на ненавистное ей ранчо. Ну жил там Алехандро с той женщиной, ну дальше бы жил, зачем он ее тащил туда, зачем заставлял ее переезжать?

Она и здесь могла прекрасно носить это искусственно и неудобное пузо, которое привез ей Винсенте…


…Винсенте смотрел на Кристину.

- Я беременна ведь так? – уточнила она, стоя у окна.

Как же ей надоела ее беспомощность. А теперь еще ее положение с одной стороны осложнялось беременностью, с другой – было какое-то облегчение в спасении от посягательств Алехандро.

- Да, - Винсенте пожал плечами, - я же осмотрел тебя. Какие вопросы? Почему сеньор вызвал меня.

- Когда снимут гипс? – Кристина повернулась и посмотрела на врача, не понимая, как можно быть таким продажным, он пошел на преступление, скрыл от всех, что ее тут держали, а ведь мог ей помочь, но у него даже и мысли такой не возникло.

- Через неделю, полторы, - Винсенте смотрел на Кристину. – В чем дело? – спросил он

- Вы можете сказать, чтобы меня больше не трогали, - попросила Кристина, - скажите что угодно, что я могу потерять ребенка, что это вызовет осложнения. Я вас умоляю, пожалуйста, - попросила она, смотря на него покрасневшими глазами.

Ей не на кого было больше надеяться. Только он мог сейчас решить ее судьбу. Только он мог сказать Алехандро, что у нее есть угроза выкидыша. Она сложила руки на груди в немой молитве, смотря на врача.

- Сжальтесь надо мной, - прошептала Кристина. – Я вас умоляю. Вам же ничего это не стоит.

Винсенте задумчиво смотрел на девушку. Сейчас она была полностью в его власти. Он мог сказать да, мог сказать нет. Ему было все равно, но мысль, что она могла бы потерять ребенка. Алехандро был груб, жесток, он видел следы синяков на ее теле. А если действительно возникнет риск угрозы выкидыша. Винсенте нахмурился.

- Ты уже тут, - в комнату зашел Алехандро. – Прекрасно. Скажи, я могу спать с ней? – прямо спросил он.

- Нет, - ответил Винсенте, больше испугавшись за себя и свою жизнь, чем за жизнь этой молодой женщины. - Она может потерять ребенка, - он судорожно сглотнул, - она постоянно находится взаперти, ребенку и ей нужен свежий воздух.

Алехандро изменился в лице:

- Никаких прогулок, - он стиснул зубы – его только что лишили удовольствия, и ему этьо ужасно не понравилось.

Он мог бы наплевать на совет врача, но тогда бы поставил под угрозу ультиматум своего отца, а значит и наследства… он не хотел, чтобы все перешло в руки Николаса. Он не допустит этого.

- Она не выйдет из этого дома. Пусть гуляет по дому, - сухо ответил он. – Не более. Значит ее нельзя трогать? – уточнил он.

Кристина боялась пошевелиться, она не верила своим ушам, что Винсенте пошел ей на уступки, знала бы она, что в данный момент он защищал только себя.

- Нет, не советовал бы, у нее может быть случиться выкидыш, - произнес Винсенте.

Он не ожидал, что Алехандро схватит его за грудки и оттолкнет к стене:

- Сделай так, чтобы она не потеряла ребенка, иначе я тебя уничтожу, - прошипел Алехандро.

Кристина моргнула. Винсенте не ее защищал, он боялся только за самого себя.

- Ее не надо трогать, чтобы не навредить ребенку. Она попала в аварию, - напомнил он, держась за руки Алехандро, - да и сама ситуация немного сказывается на ней. Когда я сниму гипс, надо разрешить хотя бы передвигаться по дому.

Алехандро кивнул головой, но ничего не ответил, считая, что только он в праве принимать решения. Кто такой этот докторишка, который указывал ему, как быть.

- Винсенте, в следующий раз приедешь снимать гипс, - он вышел из комнаты, давая возможность Бруно проводить доктора.

Бруно стоял у порога, не заходя в комнату. Значит Кристина беременна, и ее нельзя трогать. Он испытал разочарование, поняв, что снова она ускользнула от него…


… она его обнимала, целовала… плакала. Роберто резко открыл глаза и приподнял голову. Он уснул… уснул прямо за рабочим столом, и она снова снилась ему. Ее мягкая улыбка, ее нежные руки, как он любил, когда ворошила его волосы, как она обнимала его, прижимаясь к нему, как закрывала глаза.

Стон сорвался с его губ… он скучал… он безумно скучал по ней… он хотел ее видеть… пусть бы она была с другим… но он знал бы, что она жива… жива… и она предала его. Роберто встал из-за стола и подошел к окну. Почему он до сих пор ждал, что она подойдет и обнимает его со спины, прижмется к нему.


Нет, надо забыть. Не думать. Лучше выпить, поесть. Он вышел из кабинета и услышал голоса. Его мать все таки организовала ужин, который он не просил. Сказала, что будет политик. Что ему это важно, ведь надо сейчас уже налаживать связи, чтобы в будущем решать вопросы. Будущее, что оно теперь? И если бы не работа, его бы не было сегодня дома. Пусть бы сама выкручивалась в его отсутствие.

Роберто зашел в гостиную.

- Армандо, - он поздоровался с гостем, узнавая его. – Палома, - кивнул он девушке.

- Роберто, - мужчина встал, пожал руку.

Роберто окинул взором девушку. Посмотрел на мать. Рамона отвела глаза. Ему привели невесту сразу же понял он. Он хотел рассмеяться. Господи, ну почему он раньше ничего не замечал, а сейчас все стало ясно, как белый день.

Вот и Палома, смущалась, смотря на него, опуская глаза, в которых плескался страх. Страх, почему страх? Должно быть удивление. Почему страх. Отчего? Роберто налил себе порцию виски, не участвуя в разговоре. Он не просил эту встречу, мать все организовала – пусть сама и заводит светскую беседу ни о чем, позволяя Роберто просто наблюдать за происходящим.

Армандо, как коршун следил за каждым его движением. Ну что ж посмотрим, что из этого выйдет. Роберто выпил и снова налил себе виски, сел в кресло. Как же оказывается было интересно, просто слушать – он готов был расхохотаться в голос, эти двое думали, что он ничего не понимал. Они решали его судьбу и судьбу Паломы.

Судьба, такое короткое слово, но сколько в нем всего. Эмоций, желаний, возможностей. И как же тонка нить, что связывала его с настоящим, и как крепка веревка, что обвивала его прошлым. А о будущем лучше и вообще не думать. Роберто выпил вторую порцию виски и усмехнулся. Хоть какая-то эмоция за весь вечер.

Рамона старалась вовлечь в разговор сына, но ее уловки не действовали на него. Палома то бледнела, то краснела под взглядом Робертоа. Армандо пытался поддерживать разговор с Рамоной. Со стороны могло показаться, что все вроде бы довольны происходящем. Лишь одна Рамона понимала, что ее сын все понял с первого взгляда и сейчас просто наблюдал. Она вдруг испугалась, поняв, что Роберто мог сделать все, что угодно, ему было все равно. Она боялась его странного поведения. Это был не тот Роберто, которого она знала.

Приглашение к столу стало для Рамоны облегчением, надеясь, что за ужином Роберто немного разговорится. Палома не могла есть, но ей нужно было создавать видимость. Ей нравился Роберто, но так же она понимала, что от него ничего нельзя скрыть. Роберто же откинулся на спинку стула, делая глоток виски. Его не интересовала еда, его не интересовала рядом сидящая с ним девушка, которую пророчили ему в жены. Девушка, которая годилась по социальному статусу, не то что Кристина.

Роб стиснул бокал так, что чуть его не раздавил. Он резко встал, отодвинув стул. Подошел к Паломе

- Пройдем в кабинет, - он не помог ей ни встать, и даже не отодвинул ее стул. Он ее сюда не звал.

Палома испугалась. Армандо поднялся со стула. Рамона нахмурилась.

- Роберто, мы же ужинаем. Что ты подскочил? Это не прилично, - попыталась она урезонить сына.

- Не прилично? – с усмешкой переспросил Роберто. – Не прилично другое – прийти с одной целью, а изображать здесь милую беседу, - он повернулся к девушке, – Палома, я жду. Если не хочешь, я ухожу. Мне абсолютно все равно, о чем бы вы там хотели поговорить. Я не хочу участвовать в этом фарсе. Приятного аппетита, - направился к выходу.

- Подожди, - Палома встала и пошла за ним.

Роберто покачал головой – все продажны. И Палома сейчас подтвердила его мысли. Она продавала себя в угоду воли ее отца и мании его матери.

Рамона встала. Армандо побледнел.

- Роберто изменился, - Армандо с тревогой смотрел, как закрывается дверь кабинета за молодыми людьми. – Я его знал веселым, жизнерадостным человеком. А сейчас он совсем другой. Мне кажется, что как будто бы он прожил целую жизнь за то время, что я его не видел.

- Неудачная любовь, но это в прошлом, - отмахнулась Рамона. - Красивая молодая женщина все исправит. Ты же знаешь мужчин, - Рамона улыбнулась. Роберто решил поговорить с Паломой – это уже хороший результат.

Роберто и Паломы не было минут десять. Рамоне ужасно хотелось знать, о чем они там разговаривают, она поглядывала на закрытую дверь кабинета сына. Армандо стоял у окна и вертел бокал с виски в руке. Ни Армандо, ни Рамона не могли начать разговор, каждый думал о своем.

Они оба резко повернулись, когда открылась дверь, и в гостиную вышли Палома и Роберто

- Ну что ж дорогие родители, - Роберто мигом привлек их внимание, за его спиной маячила Палома. – Мама, Армандо, для вас надеюсь не будет сюрпризом наше завтрашнее бракосочетание. Это для тебя мама, - он слегка поклонился Рамоне. - Мой самый большой подарок, о котором ты даже не мечтала. Ну а тебе Армандо, я думаю не надо объяснять выгоду нашего союза, - Роберто сделал паузу. - Моя поддержка и влияние мамы в ваших кругах поднимут твой авторитет, который ты стремительно потеряешь в гонке за наживой.

Армандо побледнел – он действительно не узнавал Роберто. Морочил голову Рамоне, говоря о том, что это им выгоден брак в большей степени, чем им, но Роберто легко раскусил его.

- Я же обрету жену, которая совершенно не будет лезть в мои дела, - продолжил Роберто, сунув руки в карман, - но при этом я буду окольцован. Так что все довольны. Поднимем бокалы за будущее, которое создаем сами, - Роберто налил себе виски, выпил до дна и вышел из гостиной.

- Палома, девочка, - Рамона подошла к ней. – Мой сын не сделал тебе больно? Я, конечно желала вашу свадьбу, но не ожидала, что все будет так быстро. Что ты такого ему сказала, что он поменял решение?

- Он попросил дать ему свободу в обмен на свою фамилию, - Палома не верила сама, что говорила.

Армадо побледнел. Он все таки продал дочь, дочь, которая была согласна на странный брак, больше походивший на фарс. Ни Рамона, ни Армандо даже не подумали о том, что ждало их детей, каждый преследовал свои интересы.

Армандо даже был рад, что все получилось. Они спасены. Рамона сжала руки от переполнявших ее эмоций – она добилась своего, ее сын женится на той, кого выбрала она.

Палома посмотрела на закрытую дверь. Завтра он станет ей мужем, но она даже не знала его. Падома смотрела, как отец поднял бокал и выпил. Она облизнула губы, осознавая, что ей тоже хочется напиться, чтобы забыться. Роберто слишком груб, черств, холоден. Сейчас бы глоток шампанского, дорогого, розового, которое они не могли себе позволить.

Рамона словно услышала и попросила всем налить шампанское. Палома выдохнула. Теперь она могла расслабиться, тяжелые дни позади. Краем уха она слышала, что Рамона с отцом договариваются о церемонии, фотографе и объявлении. Она сказала о свободе для него, но он точно также предложил и ей свободу, о чем она умолчала. Что это будет за брак? Где не было любви и ни единого шанса, чтобы она возникла.

Рамона торжествовала. Все удалось. Только смущало одно – быстрое согласие Роберта. Должна была быть причина. Хоть он и сказал, что это для нее. Может он хотел побыстрее выбросить Кристину из головы – как говорится клин клином. Рамона впервые вздохнула свободно, Кристина навсегда уходила из их жизни и за это она готова была выпить стоя…

... продолжение тут https://www.asienda.ru/post/28464/

Рейтинг поста:  +11