Дерево жизни/часть 10

Часть 1 https://www.asienda.ru/post/26481/
Часть 2 https://www.asienda.ru/post/26482/
Часть 3 https://www.asienda.ru/post/26483/
Часть 4 https://www.asienda.ru/post/26484/
Часть 5 https://www.asienda.ru/post/26485/
Часть 6 https://www.asienda.ru/post/26487/
Часть 7 https://www.asienda.ru/post/26488/
Часть 8 https://www.asienda.ru/post/26489/
Часть 9 https://www.asienda.ru/post/26490/

Часть 10


Засыпают, когда тьма

…Дождь продолжал лить как из ведра. Время для Клео остановилось. Она не заметила, как к ней подошел Артемий. Он хотел ее забрать, но она не позволила. Она хотела похоронить Бурана прямо здесь и сейчас, на этом пригорке, недалеко от огромного дуба. Артемий пытался уговорить ее, что его люди все сделают, но Клео была непреклонна. Она стояла и наблюдала, пока они не выкопали яму, не переложили туда Бурана и не стали засыпать его землей. Только, когда Бурана не стало видно, Клео повернулась и пошла прочь. Слез уже не было. Равнодушие и опустошение наполнили душу. Артемий догнал ее и взял на руки. Клео уже не сопротивлялась. Она уткнулась ему в плечо, ища поддержки и защиты. Внезапно этот незнакомый мужчина стал ей очень близким и родным. Она позволила ему выкупать себя, вытереть полотенцем, надеть его рубашку и отнести в постель. Она приняла бокал красного вина. Артемий заботливо его подогрел для нее. Клео поджала ноги под себя, пила вино и задумчиво смотрела на него. Мужчина подошел к ней и прикоснулся к ее щеке.
- Покажи мне, что такое любить, - попросила она, его рубашка была для нее велика. Она больше не хотела участвовать в его процессе соблазнения, прекрасно понимая, насколько хрупка жизнь, и как важно каждое мгновение. Она хотела познать все прямо здесь и сейчас. Клео не хотела думать о том, что будет завтра. Сейчас существовал только этот момент.
Артемий присел к ней на кровать. Он внимательно заглянул в ее глаза, пытаясь понять, о чем она думает, но это было сложно – она наверное навсегда останется для него загадкой, которую он никогда не разгадает.
- Я бы хотел, чтобы все было по другому, - произнес он.
- Ты можешь мне просто рассказать, чтобы бы ты хотел, но я хочу познать любовь мужчины. Я столько читала об этом, слушала, смотрела, но никогда не участвовала. Твой поцелуй полностью лишил меня самообладания. Мои мысли заняты тобой. Тепло твоих губ до сих пор на моих губах, - он облизнула нижнюю губу, не понимая, на сколько соблазнительно сейчас выглядит.
- Ты настолько непредсказуемая, - улыбнулся мужчина. – Я всю жизнь буду пытаться тебя разгадать.
- А может надо просто жить, - попросила Клео. - Каждый день, каждый миг, - она смотрела на его губы, ожидая его поцелуя.
- Ты так торопишься, - заметил Артемий.
- Жизнь настолько коротка, - встряхнула головой Клео. – Мне страшно.
Артемий потянулся к ней и прижал ее к себе. Он чувствовал, что она дрожит. Что это было: нервная дрожь от пережитого или желание оказаться в его объятиях? Он ворошил ее волосы, поглаживал спину, позволяя ей привыкнуть, расслабиться. Румянец покрыл ее щеки, вино дало свой небольшой эффект. Артемий прижал ее к себе еще крепче и поцеловал, нежно, позволяя привыкнуть. Он поглощал все ее мысли, он закрыл ее от всего света. Он открывал ей новый мир. Клео распахнула свои объятия, она ждала его все эти годы. Он ее мужчина, рожден для нее. Намного старше ее. Опытнее. Рядом с ним она обретала уверенность. Сейчас же без страха и оглядки поверила ему и доверилась. Она совершенно не страшилась нового и неизведанного, отдаваясь во власть его желаний…

… Марк сидел в холле и посматривал на часы. Скоро уже светало, а Клео так и не появилась. Мышь донес, что Артемий помог похоронить Бурана. В какой-то миг ему стало страшно от всего, что произошло, от того, что он натворил, но он быстро прогнал эти мысли. Он все сделал правильно. Ему не нравилось одно – Вадим одерживал победу. Он украл внимание Степки, его сын отбирает у него Клео. Клео – это единственное, что позволяло ему держаться. Быть в этом мире. Степка. Как она могла так предать его. Оставить? Она больше не приходила. Ах, да, это же он сам попросил, чтобы ее не пускали. Может отменить данный приказ? Да что это с ним? Марк поднялся с кресла и вздрогнул. Боль пронзила все его тело. Начинается. Сначала, он не обращал внимание, но теперь приступы стали все чаще. Будь она проклята. Эта Светка. Опять же Вадим. Он был женат на ней. Как же он был так неосмотрителен, ведь знал же, что она подсела на наркотики. Хорошо, что он не успел заразить Степку. Он оберегал ее все эти годы от своей чудовищной болезни, что пожирала его изнутри. Степа, почему ты предала меня? Он воспитывал Клео, хотел сделать из нее достойную наследницу, но она отбивалась от рук. А ведь должна быть ему благодарна за все, что он сделал для нее. Он вырвал ее из нищеты. Все изменилось, все начинало терять свой смысл, но у него еще остались силы, чтобы сделать свой последний ход…

… Степка смотрела в окно, уже светало. Ночь выдалась долгая. Она все никак не могла уснуть. Столько событий за последние дни. Удивительно, но она скучала по Марку. Он совершил столько проступков, а она все еще ждет его. Ждет, чтобы обнять, выслушать, простить. Наверное, в этом и состоит ее жизнь – ждать его. Он причинил столько боли ее близким. Артемий жил заграницей. Клео страдает, находясь рядом с ним. А что она сама? Что она сделала для того, чтобы что-то изменить? Она просто жила, практически прозябала. Она ни к чему не стремилась. Происходило что-то, она просто принимала это и шла дальше, в новый день, не оглядываясь. Может во многом виновата сама? В груди закололо. Степка приложила руку к груди. Что это с ней? У нее никогда не щемило сердце. Почему же сейчас оно так ноет и колет? Неужели пришел ее черед? Вот так сейчас? Она не хотела умирать. Странно, никогда она не держалась за жизнь. Все эти годы – она практически жила одним днем. Почему же сейчас, она так страшится, когда конец не за горами?


… Клео направила свой автомобиль к дому Никиты. Почему ей захотелось приехать именно сейчас, через неделю после той аварии, она и сама не знала. Всю эту неделю она купалась в нежности и ласке мужчины. Она открыла для себя новый мир. Ей хотелось кричать о своих чувствах, которыми она была переполнена. Степка же не хотела никого видеть, она сдала за последние дни, словно Марк забирал все ее силы. Рядом с ним она жила, цвела, а сейчас вдали от него чахла, как цветок без воды и солнца. Марка она не видела, да и не хотела она пока с ним встречаться, слишком свежи были раны, нанесенные им. Клео вышла из машины и направилась к дому. За калиткой слышались веселые голоса. Детский смех. Там была настоящая жизнь. Виталик. Маленький мальчик. Как удивительно, что в тот день ей удалось спасти его. Она позвонила и зашла.
Все были во дворе, но похоже к Никите приехали гости, какая-то взрослая пара. Клео пошатнулась. Что-то дрогнуло у нее в груди. Кто эти люди? Даша, а это была именно она, повернулась и увидела ее. Олег держал Виталика на руках. Никита жарил шашлык. Маша накрывала на стол. Вот она настоящая семья. Вот они семейные заботы.
- Клео, - улыбнулся Никита и направился к ней. – Проходи. Позволь познакомить тебя с моими родителями.
Клео пожала руку Даши. Тепло ее ладони согрело ее душу. Кто эта женщина. Почему ей захотелось выплакаться на ее груди.
- Благодарю вас, что спасли моего внука, - Олег положил руку на ее плечо. И так по мужски ее поблагодарил. Клео чуть не упала. Что с ней происходит? Она не понимала, почему эти люди так на нее действуют. Неужели все из-за ее чувств к Артемию? Может она стала настолько эмоциональной, что простая встреча с незнакомыми людьми делала ее беспомощной.
Она молча выслушала необыкновенную историю о том, как у них украли сына и продали его. Слезы катились из ее глаз. Она не могла говорить. Клео была безумна рада, что Никита обрел семью, и в тоже безумно завидовала ему. Она ведь до сих пор не знает, кто она. Как же так? Почему им удалось обрести то, что она не в силах постичь? Потому что они семья, потому что они все вместе. А она одна. И в этом виноват один Марк, он сделал ее жизнь такой. Ей почти 30 лет, а у нее ни семьи, ни друзей. Хорошо, хоть на Аретмия не мог повлиять Марк. Иначе бы и эта сторона осталась бы для нее запретным плодом. Ей было комфортно в этой семье, словно она впервые попала домой. Такое удивительное чувство тепла и домашнего уюта…

…Мышь задумчиво посмотрел на машину Клео у дома Никиты и набрал номер телефона Марка. Всего несколько коротких фраз. Он кивнул, словно Марк мог увидеть это, положил трубку. Чиркнул пару строчек на коробке от сигарет, вышел из машины и положил послание на сидение Клео. Марк ждал ее…

Клео собралась уходить, Никита пошел провожать ее, а Даша и Олег стояли в стороне. Он радостно шепнул ей:
- Ты знаешь, у меня есть где-то сестра, вот бы было здорово, если бы ты оказалась ею.
У Клео подкосились ноги. Сердце заколотилось в груди. Она схватилась за дверцу машины, опустила голову. У нее перехватило дыхание.
- Что ты сказал? – прошептала она.
- У меня есть еще сестра. Я сам узнал все совсем недавно. Нам помог один человек. Мы ему так благодарны. А ведь я считал, что родители бросили меня, но он все рассказал. Заставил поверить в то, что я обманывался всю свою жизнь.
- Кто твоя сестра? – спросила Клео. – Где она может быть?
- Мы не знаем. Медсестра, что отдала ребенка мужчине, мы не можем ее пока найти, но будем искать.
- Какому мужчине? – спросила Клео, все еще не верив в то, что уже было в ее сердце и мыслях. Неужели они ее семья? Разве это правда? Кто мог так поиграть их судьбами?
- Не знаю. Надо ее найти. Она сможет описать того человека.
Клео попыталась улыбнуться. Никита спросил, можно ли ее обнять? Клео кивнула, позволив. Она прикрыла на мгновение глаза. Он мог быть ее братом. В тот же момент сумасшедшая идея пришла в голову. Она посмотрела на Никиту и увидела волосинку на его футболке. Волосинка, упавшая с его головы. Он сделала вид, будто бы убрала ее. Никита попрощался и ушел. Клео стала садится в машину и подняла пачку из-под сигарет.
«Марк ждет тебя». Клео прикрыла глаза. Марк может подождать. Сейчас она срочно поедет в лабораторию. Это могло быть ошибкой. А могло быть самой судьбой, ведь не даром жизнь свела их всех вместе…



… Клео прислонилась спиной к двери, смотря на Марка. А слова, его слова, они ранили больнее и острее любого оружия, даже самого совершенного, созданного гениями на земле и даже за ее пределами. Они врезались в ее беспомощный мозг, ничем не защищенный, словно стрелы, пущенной твердой и уверенной рукой в самый центр мишени. А мишенью в этот раз была она – Клео. Хоть и сидел он перед ней, сгорбившись, с разметавшимися волосами, бледным лицом, но горящими глазами цвета ртути, которая сейчас вырвалась из своего плена на свободу, ничем и никем неконтролируемая. И в этот раз она была бессильна перед этим таким могущественным человеком, такой открытой для него и в то же время далекой от него, от человека, считавшего себя железным и непоколебимым, сейчас же сидевшего в своем кресле с усталым видом, но все еще решительным и имеющим право вмешиваться и вершить чужие судьбы.
- А я тебе не отец. С чего ты это взяла? – Его голос, твердый и уверенный, и как всегда спокойный. Проникал и обволакивал, заставляя стоять и слушать. - Разве совершил бы я такую глупость – как зачать ребенка двадцать семь лет назад? Ты, как никто другой знаешь меня и понимаешь, что я ничего не делаю просто так, я тщательно продумываю свои действия, холодная голова у меня на плечах всегда, что бы не случилось,- Он прервался и его голос дрогнул, впервые за все время, что Клео его знала, его голос дал слабину, ту, что никогда и ни при каких обстоятельствах не проявлял сидевший перед ней человек. - Один – всего лишь один единственный раз я совершил глупость, поддавшись эмоциям, но понял, что все это не для меня, - он ударил кулаком по столу, хотел, чтобы удар получился сильным, да не те были уже силы, и, опомнившись, словно хотел сохранить их для еще одного важного дела, на секунду закрыл глаза. - Мне не нужна, слышишь, не нужна щенячья нежность и глупость любви. Любовь, - и Марк захохотал. Он хохотал. – Любовь, о это такое слово, говорят поэты поют сонаты, юноши отдают жизни. Для чего? Клео, девочка, ты оказывается совсем не знаешь жизни, - он пожал плечами. - Хотя я так старался. Я ни в кого еще не вкладывал столько сил и усилий, как в тебя. Я же показал тебе все стороны такого непредсказуемого и узнаваемого в то же время бремя существования и пребывания в этом мире. Так что же ты ищешь? Зачем поддаешься эмоциям и низменным желаниям. Остановись, девочка, иначе будет поздно. Ты совершишь ошибку. Не пытайся узнать, кто породил тебя. И я отвечу на твой немой вопрос. Да. Я знаю, кто твои родители, хотя и презираю их, никчемные людишки, не заслуживающие ни твоего, ни моего внимания. Ты им абсолютно не нужна. Ты забыла, что я подобрал тебя в хижине того старика, где ты провела несколько лет своей жизни в компании старого пьянчужки, выслушивая его истории про море, походы и переходы через океаны. Бред человека, истерзанного видениями белой горячки, он ведь порой вообще не осознавал, где он и что он такое. Пришлось ликвидировать, когда я понял, что он позволяет тебе мечтать, излишний романтизм тебе он был совсем не нужен. Да ладно. Что ты так смотришь, да я устранил его, мне мешал он, да и что он принес этому миру? Ты у нас борец за справедливость. Так вот скажи, какая польза была от него, старого пьянчужки? И пусть скажет мне спасибо, что если бы не я, то умирал бы он долго и мучительно.
- В тебе нет ничего человеческого, - Клео пошатнулась, но устояла на ногах. Милый и добрый Дурашка. Человек, который хоть что-то испытывал к ней, и которого она любила. – Ты изверг рода человеческого.
- Не будем обсуждать мои поступки или проступки. Я делал то, что считал нужным. Но вернемся к нашему разговору. У меня очень мало времени. Тебе не дано узнать истоки своего происхождения. Я запрещаю тебе.
- Запрещаешь? – Клео возмутилась, внутри нее все кипело от бури чувств, и одна эмоция за другой захлестывали ее сознание. – Как ты можешь мне запретить? Я давно делаю то, что считаю нужным. – Произнесла Клео и увидев его скупую усмешку поняла, что сказала то, что он жаждал услышать. Еще раз доказала, что она полная его копия, подобие всех его дел и творений.
- Да, но продолжим. Правильнее будет сказать – я не желаю, чтобы ты знала. Так вернее. Я хорошо спрятал концы в воду. Это же мое любимое выражение – концы в воду, вода все заберет, унесет, смоет, ничего не оставит, - лицо озарил оскал, волчий и дикий. – Но, видишь ли, пришло мое время - уходить. А ты рядом, - он указал пальцем на стул, напротив себя. И Клео, оторвавшись от двери, как марионетка направилась и села, туда, куда он указал. – Всегда подле меня. Он положил левую руку на столешницу ладонью кверху. – Тебе оставляю я свое наследие, - он покачал головой. - Я все предусмотрел. И у тебя, - Клео вложила в его руку свою ладонь. Марк правой рукой прижал ее ладонь, не спеша, глядя в глаза, провел и надавил, накрывая ее ладонь, которая утонула в его рукопожатии, не давая сдвинуть. Боль, острая как игла, она впилась в ладонь, убаюканную и спрятанную в его руках. Кровь потекла между их сплетенных пальцах, просачиваясь на стол, капля за каплей, словно частички их душ медленно объединялись, образовывая на столе лужицу. Она знала об этом обычае – клятве верности и служения. Лезвие бритвы, самое обыкновенное, бумажка от которой лежала рядом с пепельницей, которым делался порез на руке одного человека и вставлялось в рану. При рукопожатии оно ранило другого, смешивая сразу же кровь двоих. – Сейчас я смешал нашу кровь, - пояснил Прохор. – Ты знаешь, что клятва на крови, самая верная клятва. Так вот помни всегда, пока дышишь. Пока ты одна – ты жива, но если ты приблизишься к разгадке, тебе придется увидеть хаос, порожденный тобой, именно тобой самой. Помни об этом. Все пешки расставлены на игральной доске. Любой твой ход королевой или королем приведет к печальному концу, надеюсь, что ты понимаешь, о чем я говорю. А теперь иди, - он отпустил ее руку. – Хотя нет. Задержись, - Марк взял стакан с виски и выпил все до дна. – Наверное, мне стоит тебя предупредить. Я проявил неосторожность, имел контакт с одной наркоманкой, и знаешь не удосужился принять меры предосторожности. В общем, ты понимаешь. Ты все еще хочешь спросить меня о своих детях? Не думаю, что ты захочешь их награждать такой болезнью, как Спид. Ты хотела задать вопрос, почему у тебя не будет семьи? Хочешь мне его повторить или сама уже знаешь ответ. Твое увлечение этим причудливым Артемием, на которое я смотрел сквозь пальцы. Ты знаешь, все это меня даже забавляло. Такое неординарное решение в вопросе секса и своих потребностей. Боясь встретить брата в постели, взяла в любовники зрелого мужчину, не опасаясь, что он твой отец. Ах да, я же забыл, что отцом ты считала меня. Может быть, ты даже немного была права. Хоть я и не отец, но ты мое наследие, детка, ты мое самое лучшее творение. Последнее время ты неправильно себя ведешь. А я не желаю, чтобы ты встречалась с теми людьми. Так вот даже из гроба я буду контролировать каждый твой шаг, помни об этом.
- У тебя не было на это право, - прошептала Клео. – Слышишь, ты не бог, чтобы решать, кто в праве жить или нет. И тем более как жить. Слышишь жить, а не существовать, - слезы текли по ее щекам. Она видела, как силы покидают его. – Яд, - вдруг осенило ее. В этом стакане был яд, - и она засмеялась. – Так почему же ты не захотел меня забрать с собой? Не проще ли было всегда держать меня подле? Выпил бы до своей экзекуции. И все было бы путем. Вместе с болезнью ты передал бы мне и частичку яда. Так нет, ты решил, что твои слова – лучше яда.
- Ты сообразительна, всегда знал это. А знаешь это у тебя от меня.
- От тебя? – Клео усмехнулась. – Каким образом ты мог мне передать свою сообразительность? Как?
- Генетически, детка, - Марк прижал пораненную руку к груди. – Холодею, девочка моя, не хочу превращаться в развалину и гнить заживо, - впервые он объяснил действие своего поступка, чем немало удивил Клео.
- Ты же сам сказал, что я не твоя дочь.
- Ты не дочь, но я гордился бы такой дочерью, ты полная моя копия. Мое творение, это я тебя создал.
- Ошибаешься, я совершенно не похожа на тебя. Я сама по себе. Никто надо мной не властен.
- Нет, это ты ошибаешься, - Он склонил голову, силы покидали его, кровь разносила смерть по всему телу, которая уже стала запускать свои когти в жилы, скручивая их от боли.
- Я презираю тебя.
- Узнаю, вот теперь узнаю. Непоколебимую, решительную, сильную и разумную.
Клео повернулась к нему спиной и пошла к двери, но уйти не смогла, облокотившись спиной на дверь, она повернулась к нему и смотрела, как жизнь медленно, с каждым выдохом покидает его, этого человека, которого она считала отцом до сегодняшнего дня, в ней еще теплилась маленькая надежда, она смотрела, как кровь маленькими капельками капала из раны на руке, забирая разочарование и унося боль. Ей стало легче от того, что он не ее отец. Что она не его плоть и кровь. Что все еще поправимо, что еще можно сделать и исправить то, что натворил этот человек. А можно ли вылечить покалеченные судьбы. Как найти эти ответы.
- А ты еще здесь, - Марк из последних сил хватался и цеплялся за жизнь, из его глаз исчез уже хищный вид, они стали серыми, глубокими как грозовое небо, которое вот-вот должно пролить на землю спасительный дождь во время засухи. Такие родные и глубокие, никогда Клео не видела их такими. – Клео, не спеши радоваться, ты моя наследница. В твоих венах – моя кровь.
- Ошибаешься, старик, - она подняла руку, посмотрела на рану, сделанную им, - во мне очень мало твоей крови, да и та уже смыта моей, слышишь моей кровью. Боюсь, но придется тебя разочаровать, как бы тебе этого не хотелось.
- Думаю это я сейчас разочарую тебя, - он на секунду прикрыл глаза, чтобы собрать с силами, которых осталось так мало, но которые так нужны были для этого последнего рывка, последнее важного в его жизни дело. – Ты моя родная внучка, рожденная моей дочерью, которую воспитал мой друг, которому я доверил такое право. И ты так похожа на нее, - его голос упал, опустился до тихого шепота, - а характер мой, боевой. Вот так то, девочка, ты совсем не знаешь одной страницы жизни, но я не желаю, чтобы ты ее открывала. Там я был слабым, всего один раз в жизни поддался соблазну стать таким как другие, но понял, что это не для меня. А второй соблазн возник, когда родилась ты. И мальчишка. Мне он был не нужен, но твои глаза, они пленили меня, в них я увидел себя. Ты же знаешь, что глаза у тебя мои. Слышишь мои. А он создал семью. То, что так и не получилось у меня, но я не позволил жить ему так. Ну вот и все, мне пора. Он уже ждет меня. Я вижу и он уже здесь. Они пришли за мной, снова будем вместе, как когда-то. Помни, не тот ход и хаос поставит тебя мат, - голова бессильно опустилась на грудь, руки соскользнули со стола.
Клео несколько минут тупо смотрела на человека, которого подозревала в том, что он ее отец, а все оказалось намного проще, она его внучка. Все таки в ее жилах есть его черствая и гнилая кровь. Все стало бессмысленным. Ни одной мысли не осталось в ее голове. Казалось, что она перестала воспринимать, что происходит вокруг. Медленно, словно непосильная ноша легла ей на плечи, она сделала первый шаг, потом второй из этой комнаты, из этого кабинета, из дома. Взгляд был пустым, серым, безжизненным. Серым, таким как у него, он же сказал, что у него его глаза. Мир вокруг замер, и все остановилось. Хотя ветер рвал, стонал и завывал, наверное то, что должна была сейчас делать Клео. Тишина, такая молчаливая и бесшумная окутала ее. Место, где была рана – было единственным теплым кусочком в ее истерзанном теле и измученной душе. Кровь, капля за каплей сочилась на ковер, белоснежный и совсем не уместный в гостиной при входе. Только Марк мог распорядиться постелить его здесь. Ему это нравилось, делать все наперекор всем и всему. Зачем она надела сегодня одежду белого цвета. Ведь никогда, она не верила в светлое, даже цвет солнца ей казался серо-желтого цвета. Хотела позлить, промелькнула мысль, но сразу же исчезла, как и появилась. Клео беспокойно оглянулась вокруг, но тишина и неестественный покой прогоняли. Не могла она больше здесь находиться, в этом доме, где никогда не была желанным гостей. А кем вообще она была? Пластилином в его руках. Эта горька правда обрушилась на нее. И Клео захотелось убежать, но ноги заплетались и не слушались, такое ощущение, что каждая часть ее тела жила сама по себе. Но нужен ли он ей был. Не было даже вопроса почему и за что все это?. Хотя за что – наверное было. Оставил дом – кому? Ей. Да нужен ли он ей. Одно время она безумно хотела иметь родной дом, но сейчас – нет. Все перевернулось в ее сознании. И впервые, после осознания произошедшего ей захотелось убежать от этого места. И только эта мысль промелькнула в воспаленном сознании Клео, она толкнула входную дверь и оказалась на улице. И вдохнув свежего воздуха, поняла, что почти все это время чуть дышала. Чуть постояв, ровно столько, сколько нужно было для насыщения клеток организма кислородом, пошла, споткнулась, но не остановилась. Море – эта спасительное слово. Вода. Только она может принять и успокоить. Смыть все беды и печали. Почему она ничего не слышит, думала Клео. Видя, как ветер гнет деревья, выкручивая им ветки. Как дождь хлещет, больно ударяя по щекам своими струями, создавая ощущения плеток. Природа бушевала и буйствовала, будто бы какой-то демон вырвался из темных глубин и забавляется своей игрой. Клео брела к морю, где хотела обрести покой и спасение. Она верила, что море спасет ее и убережет, примет в свои объятия, ласковые и родные, как руки матери, ласкающей свое дитя. А она и была дитем моря, знавшей только его объятия и ласку соленой воды. Оно сможет омыть истерзанную, разорванную в клочья ее душу. Вот и вода. Волна за волной набегала на берег, ветер разрывал их равномерный ход, превращая в куски пены, словно рванные части злобы и боли, накопившейся в глубине пучины. Клео зашла в воду, и следующая же волна сбила ее с ног, накрыла с головой. Вода сомкнулась на ней. Тихо и медленно Клео стала погружаться, широко распахнутые глаза смотрели в никуда, а живительный воздух вырывался пузырями из рта и носа. Что-то промелькнуло перед глазами, имея непривычно яркую окраску, пятно, для ставшего в один миг серого цвета целого мира для нее, а потом жгучая боль обожгла раненую руку, именно в том месте, где Марк сделал порез. Медуза, занесенная из глубин ураганом. Зажмурив глаза, Клео захлебнулась водой, и в ту же секунду руки и ноги заработали с бешенной силой, выталкивая ее на поверхность, где она вдохнула воздух и опять погрузилась под воду, так не совсем осознавая, Клео раз за разом поднималась на поверхность, за очередной порцией кислорода, и ныряла вновь, потому что под водой было легче плыть к берегу. На коленях проползла вперед по берегу и упала лицом вниз, прижавшись щекой к песку. И именно в этот миг вся сила ураган обрушилась на Клео. Она впервые, как вышла из дома, услышала всю силу разразившегося урагана. С тихим стоном она перевернулась и подняла руку на уровень глаз, оглядела рану. Теперь к порезу прибавился еще и ожог медузы. Она закрыла глаза и повернула лицо к небу, которое было затянуто черными тучами. Наступала ночь. Вокруг стоял грохот, рассерженной природы и взбудораженной. Такой спасительной для Клео. Он заставлял ее чувствовать и осязать происходящее вокруг. А если она это чувствует, значит живет.
«Я дарую тебе свое наследие, свое дело, творение, самого себя», - слова звучали и звучали в ее воспаленном сознании, заставляя раз за разом проживать страшный миг своей жизни, который перевернул ее сознание с ног на голову. Она знала, что никогда уже не будет такой, какой она была. Но также она и не знала, что теперь с ней будет. Как себя поведет. Завтра. Она подумает об этом завтра. А сейчас будет спать под небом, умытая морем, взбодренная дождем. Берег станет для нее сегодня желанной постелью. Она дышит, чувствует, значит все встанет на свои места. Завтра, ведь сегодня уже прошло…


продолжение тут https://www.asienda.ru/post/26493/

Рейтинг поста:  +8